Александр Чудинов - Старый порядок во Франции и его крушение

Да и грань между горожанами и селянами была достаточно подвижной. Летом те горожане, кто обладал каким-либо владением в сельской местности (а таковых было немало), перебирались жить за город, дабы лично следить за ходом работ на своей земле и заодно наслаждаться общением с природой. Напротив, зимой значительную часть населения городов составляли крестьяне, пришедшие сюда на заработки.

В сельской местности обитала тогда не только основная масса французов, но и производилась большая часть валового национального продукта страны. Помимо собственно продовольствия — главной составляющей потребления и товарооборота, аграрный сектор обеспечивал промышленность большинством видов необходимого ей сырья: льном, шерстью, деревом, кожами, шелком-сырцом и т. д. Да и некоторые виды собственно промышленной продукции производились непосредственно в сельской местности, как, например, парусина, составлявшая одну из главных статей французского экспорта.

В целом сельское хозяйство Франции, как и в целом Западной Европы, сохраняло тогда еще настолько традиционную, архаичную форму, что ряд французских историков, вслед за известным исследователем-медиевистом Жаком Ле Гоффом, считает в данном отношении период Старого порядка частью «долгого Средневековья». Констатируя, что в XVI–XVIII вв. агротехника развивалась крайне медленно, а традиционные ментальные структуры и формы общественных отношений в сельской местности сохраняли на протяжении всего этого периода высокую устойчивость, Ле Гофф предлагает датировать завершение Средних веков и начало Нового времени рубежом XVIII и XIX столетий.

Действительно, в указанный период, как и в Средние века, подавляющее большинство земледельцев во Франции продолжало применять двухпольный (на Юге страны) и трехпольный севооборот. При такой обработке почва довольно быстро истощалась, а относительная малочисленность скота не позволяла земледельцам использовать навоз в количестве, достаточном для того, чтобы удобрением сколько-нибудь заметно повысить ее плодородность. Соответственно, урожайность оставалась довольно низкой.

Столь же примитивным было и скотоводство. Выращивание кормовых культур еще не получило распространения, и, чтобы не кормить скотину зерном, которого и для людей едва хватало, большую часть поголовья осенью забивали. Разумеется, при таком подходе и речи не могло быть о селекции скота, хотя методы ее в то время уже были известны: их применяли для выведения породистых коней.

Может показаться парадоксальным, но в то же самое время, когда деревня по уровню агротехники, казалось, застыла в «долгом Средневековье», агрономическая наука Франции в последнее столетие Старого порядка переживала настоящий расцвет. Во второй половине XVII и особенно в XVIII веке увидели свет десятки сочинений, предлагавших научно обоснованные и опробованные на практике новаторами-энтузиастами методы повышения эффективности различных отраслей сельского хозяйства. Помимо обильной литературы, посвященной частным, техническим вопросам агрикультуры, в XVIII столетии возникло даже целое направление политэкономической мысли, приверженцы которого — физиократы — занимались разработкой программ модернизации сельского хозяйства в целом.

Тем не менее, блестящие научные теории и повсеместно распространенная практика нередко существовали будто в параллельных измерениях, почти не соприкасаясь друг с другом. Главным препятствием для их соединения был социальный фактор, а именно — отношения землевладения, унаследованные от Средних веков и преобладавшие на большей части территории страны, за исключением, пожалуй, Юга, где до конца Старого порядка сохранялся значительный слой практически независимых крестьян-собственников. Главными субъектами таких отношений выступали, с одной стороны, крестьяне-держатели земли, с другой — сеньоры-землевладельцы. В число последних в начале рассматриваемого нами периода входили почти исключительно, а в конце — преимущественно, представители привилегированных сословий.

Во Франции личная зависимость крестьян от сеньоров, тем более такая крайняя ее форма, как крепостное право, имела достаточно ограниченное распространение даже в Средние века, а к XVI в. в чистом виде и вовсе уже не встречалась. Правда, в некоторых областях на востоке страны еще сохранялись нормы обычного права, напоминавшие о былой личной зависимости земледельцев от сеньора: например, право «мертвой руки» — обязанность крестьянина при вступлении в наследство наделом или при вступлении в брак выплачивать сеньору определенные фиксированные взносы. Нередко там же на крестьян ложилась и обязанность принудительного труда на сеньора — барщины (корве), которая в большинстве других мест не имела широкого применения.

Зато практически повсюду крестьянину за пользование землей приходилось платить сеньору различного рода денежные и натуральные взносы, совокупность которых получила название «сеньориального комплекса». Со временем реальное значение разных частей сеньориального комплекса менялось. Так, к концу рассматриваемого нами периода денежный взнос за земельное держание — ценз (в старой научной литературе его еще называют «чинш»), носивший фиксированный характер и не менявшийся на протяжении столетий, повсюду сохранял в основном уже лишь чисто символическое значение, будучи практически полностью обесценен инфляцией. Напротив, в XVIII в. по мере роста цен на сельскохозяйственную продукцию — демографический бум способствовал повышению спроса на продовольствие — возрастало значение такого платежа, как оброк (шампар), вносившегося в натуральной форме. Совокупный объем сеньориальных платежей составлял в среднем от 10 до 20 % чистого, то есть за вычетом производственных издержек, дохода земледельца.

Кроме того, в разных областях сеньоры имели также определенные специфические привилегии, например исключительное право охотиться в лесах и держать голубятню; монопольные права (баналитеты) на владение мельницей, виноградным или масличным прессом и т. д.

Хотя французский сеньор считался собственником земли, он не мог, в отличие, к примеру, от помещиков Заэльбской Германии или Венгрии, согнать по своему произволу с земли крестьянина, чьи права на наследственный надел защищались законом. Будучи по своему происхождению держанием , крестьянские наделы к началу Нового времени уже обладали практически всеми признаками собственности : их можно было свободно продавать и покупать, дарить и передавать по наследству при том условии, что на нового владельца ляжет обязанность по уплате связанного с данным участком земли сеньориального комплекса. Имея твердые юридические гарантии своих прав на землю и являясь после уплаты сеньориальных платежей полным собственником произведенного продукта, французский крестьянин, в отличие от крепостных Восточной Европы, был напрямую заинтересован в повышении эффективности своего труда.