Герман Дилигенский - Северная Африка в IV—V веках

Падение власти Римской империи в Северной Африке было неразрывно связано с малочисленностью и слабостью тех общественных сил, которые готовы были оказать ей активную поддержку. О настроениях трудящихся слоев достаточно отчетливо свидетельствует их участие в донатистском движении, поддержка, которую они в той или иной степени оказывали восстаниям Фирма и Гильдона и вторжению вандалов, наконец, стихийные вооруженные выступления колонов и рабов против власти империи и социального гнета. В городах императорская власть опиралась главным образом на наиболее состоятельный слой куриалов. Средние и мелкие муниципальные землевладельцы, хотя они и редко выступали в качестве самостоятельной политической силы и, несомненно, опасались варварских вторжений, все же не могли быть активными сторонниками разорявшего их Римского государства. И даже отдельные группы крупных землевладельцев — слоя, наиболее тесно связанного с римским господством,— проявляли все большее стремление освободиться от обременительной власти империи.

Отмечая причины и особенности кризиса античного общества в Северной Африке, мы можем в то же время сделать некоторые заключения относительно степени этого кризиса и его социально-экономических последствий в IV—V вв. Рабовладельческие отношения продолжали в данный период играть значительную роль в мелком и сред-{287}нем землевладении, которое еще не было полностью вытеснено крупной земельной собственностью. Несмотря на явную деградацию классического городского строя и муниципального землевладения, эти институты все же сохраняли большое значение в социально-экономическом строе африканских провинций Поздней империи и были далеки от полного разложения. Их консервированию до известной степени способствовала политика, проводимая позднеримским государством.

Мелкие и средние хозяйства, расположенные на городских землях, испытывали растущий упадок, но крупные имения сенаторской и муниципальной знати и христианской церкви продолжали приносить большие доходы своим владельцам. Очевидно, именно эти крупные имения обладали в условиях Поздней империи известными возможностями экономического развития. По мере того, как их собственники в большей или меньшей степени освобождались от обременительного налогового гнета, давившего на другие категории земельных владений, они могли организовать эксплуатацию колонов и посаженных на землю рабов в таких размерах, которые не подрывали окончательно их хозяйств и не уничтожали полностью условий, стимулировавших развитие производства. В наиболее независимых от фиска имениях создавались максимально возможные для той исторической эпохи предпосылки развития феодальных отношений.

Было бы, однако, неверно переоценивать значение экзимированных имений и колоната как форм феодализации социально-экономического строя. Организация и структура крупного землевладения во многом еще определялись условиями, сложившимися в античном рабовладельческом обществе. Наиболее распространенной формой использования различных категорий имений была крупная аренда, которая препятствовала концентрации земельной собственности и увеличивала объем эксплуатации непосредственных производителей. Полный налоговый иммунитет был, скорее, исключением, чем правилом, и фискальные сборы, идущие на содержание громоздкого государственного аппарата, армии и римского плебса, продолжали поглощать значительную часть дохода большинства крупных собственников и разорять работников их имений. Все это в большой мере ослабляло те преимущества колоната перед рабством, {288} которые создавало наличие у работника производства его личного хозяйства.

Падение римского господства в Северной Африке и переход ее под власть вандалов и берберов не устранили форм эксплуататорских отношений, характерных для времени Поздней империи. В связи с развитием рабства у племен-завоевателей роль рабовладельческих отношений в Северной Африке в этот период, по-видимому, даже увеличилась. В условиях Вандальского королевства сохранились крупные имения, сдававшиеся в аренду и обрабатывавшиеся колонами и рабами. Однако эти имения были освобождены от обременительного налогового гнета, подрывавшего заинтересованность непосредственных производителей в труде. Одним из важнейших результатов падения власти Римской империи было более полное и интенсивное, чем раньше, разложение античных форм земельной собственности, связанных с муниципальным строем.

Результаты массового разорения городских землевладельцев были неодинаковыми в различных районах и, видимо, определялись в каждом конкретном случае соотношением социальных сил, прежде всего ролью крупного землевладения. С одной стороны, наиболее крупные земельные собственники получили возможность более свободно расширять свои владения за счет земель куриалов. Вместе с тем подрыв социально-политических позиций городских землевладельцев способствовал известному укреплению мелкого крестьянского землевладения, В том же направлении действовали и другие факторы: освобождение части африканских колонов и рабов в период борьбы вандалов с Римской империей, а также раздел земли между вандалами, осуществленный в Проконсульской Африке.

Укрепление мелкого крестьянского хозяйства способствовало выделению из среды сельского населения новой социальной группы более или менее крупных земельных собственников, уже не связанных генетически ни с римской рабовладельческой аристократией, ни с муниципальным землевладением. Таким образом, в этот период в Северной Африке начали проявляться те же процессы социального и имущественного расслоения крестьянства, которые вели в Европе к развитию феодальных отношений. При этом в Африке эти процессы, вероятно, отличались сравнительно большей интенсивностью, поскольку в данный период {289} здесь не играла заметной роли земельная община, столь характерная для Западной Европы в эпоху, последовавшую за германским завоеванием.

Мы имеем основания думать, что берберские племена Северной Африки переживали в этот период разложение общинных отношений и превращение родоплеменной знати в класс феодализирующихся крупных собственников. Однако наши данные об истории образовавшихся в V—VI вв. независимых берберских государств слишком ограничены, чтобы можно было настаивать на каких-либо определенных выводах по данному вопросу.

В целом те изменения, которые были внесены в социально-экономическое развитие Северной Африки «варварским» завоеванием, можно рассматривать как один из этапов распада рабовладельческой и генезиса новой феодальной формации. Но и к началу VI в. этот процесс был еще далек от своего завершения. {290}