Виктор Земсков - Сталинская эпоха. Экономика, репрессии, индустриализация. 1924–1954

В повседневной жизни трудпоселенцы подвергались явной или завуалированной дискриминации. Например, в письме управляющего делами СНК СССР М. Д. Хломова, датированном 17 июня 1939 г. и адресованном наркому внутренних дел СССР Л. П. Берии, наркому земледелия СССР И. А. Бенедиктову и наркому совхозов СССР П. П. Лобанову, говорилось: «По поручению СНК Союза ССР сообщаю, что Совнарком СССР признал нецелесообразным привлечение трудпоселенцев в качестве кандидатов к участию в сельскохозяйственной выставке» [93] ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 52. Л. 2. . Местные органы НКВД неоднократно уведомляли администрацию, парткомы и профкомы промышленных предприятий и строек о том, что ударникам из числа трудпоселен-цев не следует выдавать путевок на курорты, в дома отдыха и санатории Крыма, Кавказа и т. д., а поощрять их каким-то иным способом, который не повлек бы за собой выезд во время отпуска за пределы района обязательного поселения.

В качестве наказания к спецпереселенцам применялось их переселение из относительно обжитых районов «кулацкой ссылки» в необжитые. Например, осенью 1935 г. по предложению секретаря Западносибирского крайкома партии Р. И. Эйхе за саботаж хлебосдачи и других мероприятий 94 семьи трудпоселенцев в составе 460 человек были переселены из зоны Колыванской комендатуры в отдаленные северные районы края [94] ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 30. Л. 16. .

Ужесточение репрессивной политики в стране в 1937–1938 гг. коснулось и трудпоселенцев. В 1935–1936 гг. было осуждено 6530 трудпоселенцев, в 1937–1938 гг. – 41 215, в 1939–1940 гг. – 5467 [95] Там же. Д. 89. Л. 208–209. . Если взять за 100 % общее число осужденных в 1935–1940 гг. трудпоселенцев, то на 1935–1936 гг. приходится 12,3 %, на 1937–1938 гг. – 77,4 % и на 1939–1940 гг. – 10,3 %.

Что касается имущества, оставшегося после смерти или побега спец-переселенцев, то, согласно циркуляру ГУЛАГа ОГПУ от 22 мая 1932 г., оно поступало в полное распоряжение их семей, остававшихся в местах высылки. В отношении имущества умершего спецпереселенца-одиночки принимались обычные меры охраны, установленные действующим законодательством, т. е. оно описывалось и хранилось в распоряжении общегражданских органов, извещенных о факте и составе оставшегося имущества. Имущество же бежавших спецпереселенцев-одиночек сохранялось в течение шести месяцев, после чего подвергалось конфискации [96] Там же. Д. 11. Л. 41. .

Многие тысячи людей, в отношении которых было признано, что они выселены неправильно, были освобождены из «кулацкой ссылки». Однако удельный вес освобожденных по сравнению с такими составляющими убыли, как смертность и побеги, был весьма незначительным. Так, в первые месяцы 1930 г. в зону Кулайской комендатуры (Западная Сибирь) поступил 8891 спецпереселенец, из них к августу того же года оставались в наличии 1607 человек, а 6910 убыло (6222 бежало, 80 умерло и 208 освобождено) [97] Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1930 – весна 1931 г. С. 210. .

Таким образом, в данном случае удельный вес освобожденных к общему числу убывших составил всего лишь 3 %.

В Северном крае «за все время пребывания» и до 1 декабря 1930 г. из 230 370 спецпереселенцев умерло 21 213 человек, отправлено на родину 35 400 детей, возвращено неправильно высланных 1390 человек, отпущено на поруки 68, оставлено на свободное жительство в Севкрае 26 500 неправильно раскулаченных и 2100 сектантов («федоровцев»), 502 человека отправлены в другие районы спецпоселений и в бегах числились 15 458 человек. Таким образом, из 230 370 завезенных в 1930 г. в Северный край раскулаченных к 1 декабря того же года там состояло на учете только 127 739 спецпереселенцев [98] Советская деревня глазами ОГПУ–НКВД. Т. 3. Кн. 1. С. 595–600. .

До июля 1931 г. расселением, трудоустройством и другими вопросами, связанными со спецпереселенцами, ведали краевые и областные исполкомы. Постановлением СНК ССР от 1 июля 1931 г. «Об устройстве спецпереселенцев» их административное управление и хозяйственное устройство и использование были поручены ОГПУ. Специальные (трудовые) поселения ГУЛАГа (последний до 1934 г. входил в систему ОГПУ, с 1934 г. – в систему НКВД) для высланного кулачества были организованы согласно постановлениям СНК СССР от 16 августа 1931 г. № 174с, от 20 апреля 1933 г. № 775/146с и от 21 августа 1933 г. № 1796/393с. По этим постановлениям на ГУЛАГ была возложена ответственность за надзор, устройство, хозяйственно-бытовое обслуживание и трудоиспользование выселенных кулаков.

В июле 1938 г. для административного обслуживания 1741 трудпоселка имелись 150 районных и 800 поселковых комендатур. В 1937 г. аппарат отделов трудовых поселений и комендатур насчитывал более 2,5 тыс. человек. Руководство комендатурами осуществлялось отделами мест заключения (ОМЗ) и трудовых поселений УНКВД, а в центре – ГУЛАГом НКВД СССР. Аппарат Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР, отделений трудовых поселений ОМЗ УНКВД, районных и поселковых комендатур содержался за счет 5 % отчислений (до августа 1931 г. – 25 %, до февраля 1932 г. – 15 %) с заработной платы трудпоселенцев, занятых в хозоргани-зациях. Так, в 1937 г. на содержание аппарата и административное обслуживание трудпоселений было израсходовано 17 млн руб., а 5-процентные отчисления от зарплаты трудпоселенцев составили 27,4 млн руб. [99] ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 2. Л. 17; Д. 10. Л. 2; Д. 48. Л. 1, 9–13; Д. 949. Л. 77.

В большинстве трудпоселков взаимоотношения между трудпоселенца-ми и сотрудниками комендатур сложились, можно сказать, нормальные. Однако имели место факты немотивированных издевательств и глумлений над спецпереселенцами со стороны поселковых комендантов, их помощников и стрелков охраны. В начале 30-х гг. практиковалось назначение на эти должности расконвоированных заключенных, не отбывших срок наказания за уголовные преступления. Чаще всего именно от них спецпе-реселенцы терпели всякого рода обиды и унижения. Согласно циркуляру ГУЛАГа от 8 апреля 1932 г., надлежало к 15 мая 1932 г. снять с должностей комендантов, их помощников и стрелков всех заключенных, независимо от статей судимости [100] ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 11. Л. 34. .

Произвол сотрудников аппарата надзора над спецпереселенцами нельзя назвать безграничным, так как время от времени они привлекались за свои действия не только к административной, но и к уголовной ответственности. Так, в конце 1931 г. три поселковых коменданта из Чердынского и Чусовского районов Урала, уличенные в умышленных убийствах спецпереселенцев, по постановлению Коллегии ОПТУ были приговорены к высшей мере наказания с заменой 10 годами заключения в концлагерь [101] Там же. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1946. Л. 94. . Имели место также довольно суровые наказания комендантов (до 10 лет лишения свободы) за систематические избиения спецпереселенцев, изнасилования женщин-спецпереселенок, присвоение присылаемых в адрес спецпереселенцев денег и почтовых посылок и др.