Лидия Брагина - История Италии. Том I

Если учесть, что эти изменения влекли за собой также увеличение взноса за держание, вносимого, как правило, натурой, необходимость вносить определенную плату при возобновлении договора и ряд других тягот для держателя, то можно считать, что в целом положение держателей в XIV–XV вв. имело тенденцию к ухудшению. Но эта тенденция значительно смягчилась общим подъемом сельского хозяйства, а также снижением в крупных государствах налогового бремени. Такая обстановка, вероятно, явилась одной из причин, почему, несмотря на ухудшение условий землепользования и усиление эксплуатации держателей и арендаторов, Италия XIV–XV вв. совершенно не знала тех крестьянских восстаний, которые потрясали в это время другие страны Западной Европы.

Приведенная выше обобщенная характеристика сельского хозяйства нуждается, однако, в уточнениях: во-первых, в ограничении ее только наиболее передовыми областями Северной Италии — из нее выпадают такие области, как Фриуль, Пьемонт, а также ряд феодальных владений в Лигурии и Тоскане, где феодальное вечнонаследственное держание полностью сохранило свое господство, а крестьяне были обременены не только многочисленными поземельными, но и личными поборами. Кроме того, из этой характеристики нужно полностью исключить Папскую область и Неаполитанское королевство, где феодализм пустил очень глубокие корни и не подвергся разлагающемуся влиянию городов. Здесь крестьянские массы, задавленные повинностями, становившимися все более многочисленными, были привязаны к земле системой наследственных держаний. Для сельского хозяйства этих областей в XV в. характерен упадок, особенно в Неаполитанском королевстве. Именно там, в Калабрии, разразилось крестьянское восстание 1459–1461 гг.

Разорение, которое принесли с собой Итальянские войны, испытало прежде всего сельское хозяйство страны, особенно северной ее части (на территории Папского государства и Неаполитанского королевства военные действия не велись после 1504 г.); ее поля топтали свои и чужеземные солдаты, сжигавшие урожаи и обременявшие жителей поборами, постоями и реквизициями. К середине XVI в. сельское хозяйство пришло в полное расстройство. Промышленность же и торговля после замирения страны пережили даже некоторое оживление, чтобы в конце века окончательно прийти в жалкое состояние.

Итак, несмотря на некоторые тревожные симптомы в развитии экономики в XV в., Италия продолжала оставаться наиболее развитой страной Европы, хотя, вероятно, и отстающей по темпам развития от таких стран, как Франция и Англия. По богатству же и блеску своих городов она не знала себе равных. И это — не последняя причина, почему Италия стала ареной многолетних ожесточенных битв крупнейших государств Европы — Франции, Испании и Империи, когда они вступили в борьбу за политическое и экономическое первенство в Европе.

С 1469 г. итальянские государства были объединены Всеобщей лигой в некую политическую систему, известную под названием "системы итальянского равновесия". Суть этого равновесия заключалась не столько в сознательной политике отдельных правителей Италии, сколько в исчерпании потенциальных возможностей наиболее крупных государств расширять свои территории. Ни одно из них не было слишком слабым, чтобы другие могли даже общими усилиями подчинить его или разделить его владения, и ни одно не было достаточно сильным, чтобы покорить соседа. Эта система не несла в себе никаких объединительных тенденций — она преследовала цель сохранить status quo, а следовательно, объективно, закрепить раздробленность Италии.

Непрочность системы итальянского равновесия обнаружилась при первой же угрозе иностранного вторжения, когда стало ясно, что давнишний план Франции возвратить себе анжуйское наследство — Неаполитанское королевство — может стать реальностью (1491 г.).

Итальянские государства увидели возможность использовать французское вмешательство в собственных интересах. Со своей стороны Франция заботилась о том, чтобы подыскать себе союзников на полуострове. В первую очередь ее интересовала позиция Лодовико Моро, что определялось географическим положением Миланского герцогства. Дело в том, что французские войска, двигаясь на юг, неизбежно должны были пройти через Ломбардию. Естественно, для Моро было важно, чтобы в его владениях оказались войска союзника, а не врага, тем более, что положение его в это время стало неустойчивым. Узурпировав власть у своего племянника Джан-Галеаццо, Моро вступил в прямой конфликт с арагонским домом Неаполя, который требовал восстановления прав Джан-Галеаццо, женатого на Изабелле, внучке Ферранте I Арагонского. В этой ситуации Франция, сама претендовавшая на Неаполь, выступила союзником Моро, хотя в любой момент Карл VIII мог переменить фронт и сговориться с Ферранте против Моро.

Возможность французского похода не оставила равнодушной и Венецию, мечтавшую приобрести принадлежавшие Неаполю апулийские порты. Милан и Венеция первыми заключили союз с Карлом VIII (январь 1492 г.). Папа Александр VI, давно конфликтовавший с Неаполем из-за прав на некоторые феоды, долго колебался, но в конце концов в октябре 1493 г. уступил настоятельным требованиям Франции и обещал беспрепятственный проход через свои владения и инвеституру на Неаполитанское королевство (которое официально находилось в вассальной зависимости от папы).

Одновременно Лодовико Моро, Александр VI и венецианский сенат, хорошо сознавая опасность французской агрессии, заключили тройственный союз (25 апреля 1493 г.), целью которого провозглашалось "поддержание мира в Италии". Но всем была ясна его антинеаполитанская направленность — Неаполю даже не предложили участвовать в новой лиге. Правитель Флоренции Пьеро Медичи отказался примкнуть к ней, оставшись единственным, хотя и пассивным, союзником Неаполя. Тройственная лига официально не имела антифранцузского характера. Напротив, в договоре лиги специально оговаривалось, что она не затрагивает союзные отношения сторон с Францией. Для Моро этот тройственный союз имел немалое значение, ибо одна из статей договора признавала его законным правителем Милана.

Таким образом, Италия уже накануне похода Карла VIII разделилась на два враждебных лагеря: Милан, Венеция, папа — с одной стороны, и Неаполь и Флоренция — с другой. Один лагерь ориентировался на Францию, другой — на Испанию. Последнюю пока, правда, рассматривали только как потенциального союзника. На первом этапе Итальянских войн — накануне и во время похода Карла VIII — Испания не обнаружила большой охоты вмешиваться в судьбу Неаполитанского королевства. Несмотря на неоднократные просьбы Ферранте I, она не оказала ему никакой помощи, ограничившись несколькими неопределенными заявлениями дипломатического характера. Летом же 1495 г. в связи с успехами французской экспедиции она послала мощный флот для защиты Сицилии.