Петр Словцов - История Сибири. От Ермака до Екатерины II

Грамота царя Иоанна IV от 30 мая 1574/7082 г., позволяющая дому Строгановых учреждать крепости и пр. для обеспечения металлических заведений от набегов. Это та же грамота, на которую делались ссылки в Приложении в Ист. Сибири Миллера.

Довольно надпомянуть о том, что царь Феодор дозволил остякам представлять ясак на Выми через два года, что царь Борис подарил ясак за целый 1598 год всем сибирским ясачным, что последовавшие из дома Романовых государи, государи благосердные, повременно сбавляли количество взимаемого ясака.

См. Voyage dans le Nord par le commodore Billings , tome. 1, page. 89. С удовольствием также указывается в Семивском, № 40, из его Записок .

В Статист, обозр. Сибири 1810 г. на стр. 48 и 49 писано, что будто бы наши промышленники, сперва завладев северною полосою, испугали и выгнали дорогих зверей в Даурию, Монголию и Чжунгарию. Погрешность сего мнения, уже оговоренная покойным Семивским, очевидна из того: 1) что русские промышленники не сами занимались звероловством, а только пользовались меною с туземными звероловами и что зверь не мог бежать туда, где превосходная населенность, какова была в поименованных странах, могла бы препятствовать прихотям его; 2) что известные породы звериные, и даже известного цвета и известного руна, добываются неизменно на прежних местах, пока не обселены людьми или не опустошены пожарами; 3) с чего редакция взяла, что в соседственных землях не было зверей дорогого руна до изгнания их из Сибири?

Полагая, что не всякому известны редкие и необыкновенные изменения в цвете дорогих зверей, здесь со слов Миллера (март 1756) рассказывается, что бывали соболи белые, зайцы черные, лисицы совершенно черныеи белыеопять. Раз тобольские ценовщики, призванные оценить лисицу черную, как смоль, поравняли цену ея с суммою серебряных копеек, сколько уйдет их в лисью шкуру. В 1554 г. при рождении царевича один из илимских жителей представил воеводе лисицу белую для поднесения новорожденному царевичу. Царь, само собою разумеется, наградил приносителя по-царски. Ныне что-то не слыхать подобных редкостей в числе рухляди.

У о. Иакинфа Кхан-си, у акад. Шмидта Кхангги.

В 1660 г. послано из Москвы в Тобольск 2000 п. пороху, 4000 п. свинцу, 1000 п. фитиля, 1000 мушкетов с бандеролями. Акт. Арх. Эксп., том IV.

Соур в том II, стр. 225, рассказывает, что будто в 1767 г. шесть тысяч якутов ушли за Амур из уездов Вилюйского, Якутского и Олекминского, со стадами и юртами, и будто он слышал о том в доме Гарновского. Надобно быть иностранцем, чтобы решиться выставить преувеличенное происшествие позднее целым столетием и легкомысленно увериться в возможности скрытного побега с Вилюя за Амур со стадами и скарбом, в деятельные годы царствования Екатерины. Без сомнения, столь важное происшествие было бы поставлено в вину Иркутской губернской канцелярии, чего вовсе нет в П.С. Законов. С покойным Гарновским в последние годы его жизни я был знаком и никогда не слыхал о нелепом слухе секретаря Биллингсова.

По Берховой выписке из летописей видно, что в 1661 и 1662 гг. был неурожай и в Соликамском округе.

Грамота 2 ноября 1662 г. туринскому воеводе о единовременном сборе с людей всякого чина и звания 5-й деньги, по животам и промыслам и о присылке денег в Москву. В том же роде грамота о сборе 10-й деньги последовала 18 апреля 1673 года.

Если под именем десятины разумелась десятая доля числа, или в монете 10-я гривна, то 5-ю деньгу нельзя бы иначе разуметь, как пятину рубля — две гривны. Но трудолюбивому Берху, в Цар. царя М.Ф., том I, стр. 245, вздумалось, вопреки общему смыслу, утверждать, притом без основания, что под именем 5-й деньги разумелись 2½ процента с рубля. Что за вспоможение государству от такого ребяческого разумения чрезвычайного налога при чрезвычайных обстоятельствах, когда промысел тогдашнего подданного редко мог превышать доход ста рублей? К чему бы правительству при определении 5-й или 10-й деньги, если она так малозначаща, предписывать особые обряды для верности сбора, как то: выбирать окладчиков добросовестных, приводить их к крестному целованию и окладные книги представлять в Москву для поверки? Не теряя слов, можно напрямки указать грамоту 1614 г., сентября 20-го, напечат. под № 45 в 1 томе Арх. Экспедиции, в пользу Кириллова монастыря, освобожденного именно от 5-х долей.

Грамота в Туринский острог 8 июля 1663 г. об упадке цены медных денег.

Копия с грамоты получена мною от покойного софийского ключаря, протоиерея П.М. Карпинского.

Образ св. Софии, бывший храмовым до третьего пожара, ныне стоит на левой стороне во втором месте иконостаса. На нем изображается, под сению 7-ми, а не 6-ти столпов, Приснодева с Превечным Младенцем стоящею на амвоне 7-ступенчатом, посреди Аарона, Исайи и Давида с правой стороны, Моисея, Даниила и Захарии — с левой. Свыше сени парит Дух Святый, исходящий от Всевышнего, окружаемого тмами Своих Святых. Везде приличные надписи. В описании Киевской Иерархии замечено, что Тобольская икона Св. Софии ближе подходит к Новгородской, чем к Киевской, не потому ли, что архиепископ Герасим, при котором деревянный собор заложен и освящен (1646 и 1648 г.) во имя Софии, происходил из архимандритов Тихвинского монастыря, как и преемники его до Павла из монастырей новгородских?

О Тобольском соборе надобно еще сказать, что иконостас его возобновлен на счет всемилостивейше пожалованной тысячи рублей при митрополите Филофее и в 1710 г. освящен. Тогда поставлены три местные иконы: Бога-Спасителя, Богоматери и Св. Николая, писанные важною, художническою кистью, в греческом вкусе. Больше ста лет иконостасу, но три святые лика так свежи, так живы, облачения их так новы, что, кажется, вчера они сошли с мастерского станка.

Грамота к туринскому воеводе, в августе 1678 г. писанная по жалобе тюменских татар и верхотурских крестьян на завладение землями и угодьями, со стороны Софийского дома и монастырей, обнаруживает 4 обстоятельства относительно Сибири: 1) что перепись земель и людей была уже в 1659-м; 2) что большой в Тобольске пожар, в 1677 г. случившийся, тут подтверждается; 3) что еще в 1658 и 1662 годах было возбранено Софийскому дому и монастырям принимать вклады, или делать покупки земель, угодий, людей, или принимать пришлых, без государева указа, а довольствоваться им землями, угодьями и людьми, сколько было пожаловано; и 4) вследствие того велено возвратить захваченные земли и угодья в пользу государственных водворений, перевесть пришлых и водворенных людей без пожалования, хотя бы то было на пожалованных землях, в Томский уезд для десятинной пашни, а крестьян и всяких людей, живущих на землях, после переписи 1659 г. приобретенных, взять с землями по приличию в пользу острогов или городов для десятинной пашни. За всеми мерами, как время покажет, у монастырей, и особенно у Софийского дома, явились ко 2-й государственной переписи порядочные недвижимые имения. Грамота сия напеч. и в IV ч. Собрания грамот с Румянцевским гербом.