Петр Словцов - История Сибири. От Ермака до Екатерины II

Кто бы подумал, что замысел проникнуть за Амур будет затеян и осуществлен чрез Якутск, против извилистых стремительных рек, представляющих еще преграды Станового хребта. Тем не менее, первые якутские воеводы по рассмотрении местных сведений (1642 г.) отправили письменного голову Пояркова во 130 чел. с полуфунтовую пушкою вверх по Алдану. После красивых долин, какие Поярков видел по берегам реки и другой Маи, со стойбищами бодрых якутов и с многочисленными их табунами и стадами, он выплыл на Учур, потом зимою перешел за хребет на Зею, и весною передовой отряд его гостеприимно принят туземцами в городке Пельничегди на устье Селмнди. Отряд, не довольствуясь хлебом-солью, жаждал завладеть укреплением дучеров, и за неудачную отважность расплатился изгнанием и отказом в продовольствии, какое сперва радушно было предложено. Тогда Поярков, отложив разведывание о месторождении руд, принужденным нашелся проплыть мимо озлобленных дучеров и зимовать на устье Амура у гиляков, с которых собрал ясака 12 сороков соболей да 16 мехов собольих. В 1645 г. он плыл обратно Ламою до устья Ульи, где было заведено в 1639 г. ясачное зимовье. По трехлетней с лишком отлучке Поярков возвратился и заронил на Амуре невыгодную молву о духе русских.

В государственной жизни есть помыслы, которые, независимо от неудач, иногда возобновляются не в свое время. Надобно намерениям, если раз не посчастливилось им, полежать под спудом, дабы и сами они вызрели, и возбужденные противодействия ослабли. Но нашелся человек, который, расставшись с посадом Устюжским, промышлял то хлебопашеством на Енисее, потом на устье Киренги, то вываркою соли в Усть-Куте; этот человек, не вмещавшийся как бы в своем состоянии, вызывается в 1647 г. якутскому воеводе покорить прилегающий к Амуру край собственным иждивением с вольницею промышленников. Что могло быть обольстительнее такого вызова? Воевода, не обдумав ни средств предприятий, ни обстоятельств новообзаводимого края, ни последствий огласки о походе, могшей тотчас перелететь на Амур чрез тунгусов, объявил свое согласие Хабарову, который и накликал себе вольницу, до сотни промышленников-завоевателей, поднявшись по рр. Олекме и Тугиру, находит в 1648 г. пустоту на Амуре, брошенные жилища и самые городки, в которых можно бы защищаться против сволочи. Хабаров в досаде, плывучи от городка до городка, случайно попадает на разговор с пресловутым Лавкаем, который на ласку отвечает: «Знаю вас, казаков, вы пришли не для торга, а для грабежа, для умерщвления нас, для пленения наших жен и детей», — и тотчас с окружающими скачет прочь. Слова даурского родоначальника жестки, но, к сожалению, оправданы поведением Хабарова.

Хабаров нашел в пяти городках значительные запасы хлеба и, пленясь плодородием земли, изобилием в реке белуг (ас. huso) и разной рыбы, лесными ухожями дорогих зверей, поспешно возвращается в Якутск для привлечения всего внимания к новому краю. Набирает еще до 117 охотников, получает от воеводы 21 казака с 3 пушками, и, выслушав наказ не лить крови без крайности и не раздражать жестокими поступками, он зимует (1651 г.) уже в Албазине. Весною доплывает по Амуру до трех укреплений, соединенных насыпями, требует сдачи, но ему отвечают стрелами. Хабаров переговаривается с упрямым недругом ядрами, овладевает укреплениями, в которых найдено убитых более 600, спрятанных женщин и детей до 350, и равное последнему количество лошадей и рогатого скота.

В июне того же года победители, спускаясь по Амуру, узнают, что по Зее, недалеко от устья, есть новая крепость, тремя родоначальниками занимаемая. Наши берут ее врасплох, и веселившиеся старейшины предлагают себя в заложники с уговором ежегодного ясака с тысячи душ. Тут Хабаров, усыпленный взаимною доверенностью, вдруг видит себя обманутым простодушными дучерами, которые все по условию скрылись, кроме немногих подручных. Он свирепствует над осталыми бедняками, вопреки наказу, и, тем не менее, теряет плод победы.

На зиму флотилия Хабарова спускается к наткам, рыбою питающимся, среди которых также зимовал Поярков, и тут возводится острог для безопасного пребывания. Тысяча туземцев вздумали осадить острог, но одной вылазки было довольно, чтобы заставить всех разбежаться и принудить ко взносу ясака. В марте 1652 г., рано поутру, нечаянно под стенами острога раздались пушечные выстрелы, и это были приветствия 2-тысячного маньчжурского отряда. День проходит в перестрелке, и победа следовала опять за вылазкой; на месте остались 676 трупов, две чугунные пушки, ружья, знамена и 830 лошадей.

Хабаров, видя необходимость воротиться на сообщение с Якутском и быть ближе к хлебным запасам, в апреле поднимается по Амуру и при попутном ветре, под парусами пробегает устье Шингала, где 6000 маньчжуров стояли в засаде на судах. Выше он встречается с казаком Чечигиным, из Якутска посланным на подмогу со 144 чел. Доходят вместе до Зеи и тут по раздорам партий, алчущих добычи и самовольства, расходятся. Чечигин идет на низ, а Хабаров с 212 чел. решился укрепиться в Комарском городке, так как предусматривал преследование маньчжуров; благовременно же послал партию в Якутск с ясачною казною и донесением о счастливых успехах российского оружия.

Между тем как слава о неисчерпаемом богатстве и благоденствии на Амуре разнеслась по Лене от Олекмы до Верхоленска, жители уже оседлые, очаровываясь слухами, словно помутились в мыслях. Скопляющиеся шайки их, вместе с промышленниками и даже с беглыми казаками, разоряют свои жилища, грабят казенный провиант, порох, свинец и казну, чтобы было с чем перебраться на Амур, несмотря на Олекминскую заставу, которой дано приказание не пропускать на Амур без видов. Среди сей суматохи, продолжающейся больше двух лет, спешил к Хабарову из Москвы дворянин Зиновьев [56]с 320 золотыми медалями (копейками) для храбрых его сподвижников и главнейшее — с наказными статьями, с военными снарядами и земледельческими орудиями.

Встретясь с Хабаровым на устье Зеи: а) объявляет, чтобы он готовился в Москву для точных донесений об Амуре; б) казаку Степанову передает команду с приказом посылать ясачную казну прямо в Москву; в) наказывает выстроить три крепости на уу. Уркана, Зеи и третью, средоточную, на месте Албазина; г) распространить хлебопашество, достаточное для продовольствия 5 или 6 тысяч войска; д) при себе отправляет казака Чечигина (провожатыми убитого) в пределы Китая [57]. Касательно военных снарядов и пахотных орудий Степанову известно, где они зарыты в Тугирском остроге, в 1653 г. выстроенном для проезда Зиновьева. Только и пользы от присылки Зиновьева, что явилось пристанище на Тугире, по странному согласию в широте и во времени постройки другого ос. Тугурского, чрез 18° долготы заложенного казаком Нагибою, искавшим и не нашедшим Хабарова.