Петр Словцов - История Сибири. От Ермака до Екатерины II

Губернатор кн. Гагарин, с широким взглядом на Северо-Восток, посадил в Якутске обер-комендантом своего племянника в чине стольника для ближайшего наблюдения за деятельностью тамошнего воеводства, а сам в 1710 г. предписал якутскому воеводе тщательно разведывать о племенах северо-восточного материка и о прилегающих островах со стороны Ледовитого моря и Камчатки. Обер-комендант еще прежде побуждал воеводу разведать о Шантарских островах, понаслышке казакам известных, но на деле ничего не вышло до предписания губернаторского. Тогда воевода приказал Удского острога прикащику построить на р. Уде приличные лодки для осмотра островов. В 1712 г. казаки доплыли до устья Тугура и, там прожив все лето для рыбных запасов, уже в мае следующего года в несколько часов вышли на первый остров и не приметили никаких обывателей, кроме черных медведей. Назавтра приплыли к полдню на другой — и видели таких же арендаторов. На третьем, заметив множество соболей, лисиц, волков и медведей, вознамерились зимовать, тем более что не было недостатка для жилья и дров в лиственничнике, ельнике, березнике и осиннике. Нельзя не чувствовать вольности, с какою казаки не перестали и в эту пору предпочитать свой промысл службе. Они пробыли бы там и долее, но за недостатком продовольствия и за невозвратом своих товарищей, посыланных на Тугур за рыбою, в июне 1714 г. оставили остров, возвратились в Удской, потом в Якутск, присовокупив к сказанным известиям, что на островах Шантарских гиляки имеют звериные промыслы. Губернатор, не довольствуясь подобными известиями, поручил в 1716 г. полковнику Ельчину хорошенько осмотреть тамошние воды и острова, в намерении завести торг с Японией, и на сей конец вскоре прислал матросов. По ссорам с воеводою и по многим другим поручениям, полковник предоставил выполнить обозрение островов сыну боярскому Филькееву, который, услышав на море от матросов, что они вопреки указу хотят зимовать на Большом Шантаре и плыть до Курильской гряды, чему и надлежало быть, по глупости сошел на берег у Тугура, а матросы исполнили свое желание, наловили соболей, пустили по неосторожности пожар, истребивший на острове леса и зверей, подплыли к берегу между Тугуром и Амуром и едва не все побиты гиляками. Вот чем кончилось одно из предприятий, когда не стало уже в Сибири предприимчивого правителя!

Охотск, ничтожное зимовье, становится точкой заметною. Для сокращения на Камчатку переезда, который чрез Анадырск был и далек и опасен от корякских грабежей, губернатор предписал учредить сообщение морем, и в 1713 г. отправлена из Якутска партия казаков с воинскими, судовыми и другими запасами, с пряжею, холстом для парусов, дабою для флага и с 2000 корольков на подарки, потом, с другой партией, присланы и матросы. Они построили судно, по обычаю архангельскому, длиною 8½, шириною 3½ саж., и в 1716 г. пустились в нем. Принесло их к устью Тигиля и противным ветром опять отнесло к Охотску, откуда снова направились к Камчатке, пристали к Хариюзовке, и с помощью случившихся из Нижнекамчатска казаков вошли в устье Компаковой. Весною 1717 г. возвращающееся судно по причине льдов пришло к Охотску около половины июля.

Мы воротимся к Охотску, когда расскажем происшествия Камчатки, Анадырска, Нижнеколымска и Усть-Янска, потому что во всех этих местах возбудилась живая заботливость чрез предписания губернатора. Теперь кстати податься назад, чтобы связать нить повествования с концом, покинутым во II периоде.

К прежним известиям о низвержении Атласова казаками надобно прибавить, что он и следовавшие за ним два прикащика, Миронов и Чириков, лишены жизни от сослуживцев за обдел в незаконной наживе; что начинщиками убийств были казаки Анцыферов и Козыревский, что камчадалы и коряки, увлекаясь казачьим самовольством и собственным мщением, так же поступали со сборщиками и грабили ясачную казну; что сбираемый ясак с 1707 г. в первый раз дошел до Якутска в 1714 г.; что в проезды с ясачною казною погибло на дороге до 200 человек, начиная с 1703 до 1715 года, т. е. до открытия водяного сообщения по Охотскому морю; что при отдаленной бессудности и безнаказанности вспыхивала среди казаков необузданность и после упомянутых злодейств. В продолжение сумятицы близ Авачинской губы в 1710 г. разбилось японское судно, и один из японцев, года через три, препровожден в Петербург. Между тем заводчики кровавых дел, Анцыферов и Козыревский, для заглаждения преступлений, с помощью товарищей, усмирили большерецких камчадалов, потом отправились на байдарах в поход на 1-й Курильский остров и вступили в удачный бой, после которого Курилы и склонились к подданству. Оттуда казаки поплыли на 3 карбасах (в добычу полученных) на 2-й остров, где, увидев многолюдную толпу, собравшуюся для отпора, начали, за недостатком пороха, убеждать словами к платежу ясака, но без успеха в сентябре возвратились в ос. Большерецкий. В 1713 г. от имени якутского обер-коменданта приказано Козыревскому плыть для разведания о состоянии островов Курильских. Далеко ли Козыревский плавал и с кем, или собрал сведения от жителей 1-го острова и поверил чрез разговоры с японцами, кораблекрушение потерпевшими, только то не безызвестно, что впоследствии он имел какое-то описание островов, с присовокуплением примечания, что японцы приезжают на 6-й остров для нагрузки руды. Судя по времени, описание Козыревского могло дойти до рук губернатора кн. Гагарина и взойти к правительству без имени сочинителя как преступника. Ибо не могло статься, чтобы Петр Великий, без предварительных сведений со стороны сибирского начальства, довольствуясь одними показаниями японца, в столице находившегося, решился в январе 1719 г. отправить геодезистов Евреинова и Лужина к Курильской гряде. Геодезисты, по словам открытой инструкции, ехали будто для решения вопроса, сходится ли Азия с Америкой, но на деле не тем занимались и из Большерецка поплыли не к 6-му острову, на котором в упомянутом описании сделано ориктогностическое указание, но к 17-му Шимуширу (Симусиру), без сомнения японцем обозначенному, и обратно отплыли в Большерецк и Охотск. Крашенинников ближе мог знать это секретное дело, нежели Миллер понаслышке от шкипера, которому, быть может, и запрещено разглашать правду. Был отголосок, что государь в Казани изъявил геодезистам удовольствие за исполнение поручения, но далее не видно никаких попыток на осмотренный остров. Перейдем в Анадырск.

Когда вследствие известного губернаторского предписания отбирались якутскою канцелярией показания от казаков, в Анадырске служивших, нашлись некоторые сведения, относящиеся до сопредельного края, именно, что примеченные на Карагинском острове еловые и сосновые бревна в землянках островитян приносятся к ним морским восточным ветром, как и на восточном берегу Камчатки; что число чукотского племени, по разным сказкам, от 3500 до 4500, что они делятся на оленных и оседлых [212], из коих первые живут будто бы в камнях, последние — в землянках при берегах морских или речных, а те и другие питаются оленями, китами, моржами, рыбами и растениями; что в Чукотии, по безлесью, нет соболей, только одни волки и красные лисицы; что против Чукотского Носа есть остров, заселенный зубатыми людьми, с которыми чукчи ведут войну лучным боем; что за островом лежит большая земля (берег Америки) и оттуда получаются куницы, привозимые для мены в Анадырск, что до той земли можно на вьючных оленях (?) поспеть от Носа в 10 недель; что из Анадырской губы до Носа чукчи на байдарах плавают недели в три. Известия сего рода после подтверждены и чукчами, в небольшом числе в 1718 г. поддавшимися Российской Державе; известия сии, которых никто не уважал в свое время, могли бы убедить в разделении Азии от Америки самого Миллера, из которого занят этот перечень, убедить в том, что простонародные сведения о Чукотии удовлетворительнее, чем известия плавателя Дежнева, и что сказание его о времени перехода от Носа до Анадырской губы далеко не подходит к правде.