Семен Резник - Цареубийство. Николай II: жизнь, смерть, посмертная судьба

Расправа над царской семьей покончила с царским самодержавием, но не с российским деспотизмом. Он принял иную, гораздо более тотальную форму. Самовластие партийных вождей сомкнулось с самовластием бунтующей черни, аракчеевщина с пугачевщиной. Жестокая борьба за власть на большевистском Олимпе — это лишь продолжение того, что происходило на вершинах власти в царской России. Но эта тема за пределами нашего повествования.

Кремлевские власти скупо повторили трусливую ложь Уральского Совдепа, то есть официально подтвердили, что «Николай Кровавый» казнен, а его семья переведена в «надежное место». Позднее признали и то, что вместе с царем были убиты члены его семьи.

Подробности злодеяния не афишировались, но и не очень скрывались.

В 1921 году, к четырехлетию «Великого Октября», в Свердловске был издан сборник «Рабочая революция на Урале». Одна из статей называлась «Последние дни последнего царя». Автор, Павел Михайлович Быков, был одним из самых значительных революционных деятелей на Урале, основателем и первым главой Уральского Совета рабочих и солдатских депутатов, уступивший этот пост Белобородову. Сборник вышел огромным по тем временам тиражом, 10 тысяч экземпляров. Большевистские власти Урала придавали ему большое значение.

А.Н. Соколов, продолжавший в эмиграции расследование цареубийства, нашел статью Быкова полезной для себя, хотя и крайне тенденциозной, в чем был безусловно прав. Однако, при всей ее тенденциозности, статья Быкова содержала подробности, которые «не украшали» кровавую оргию, учиненную советской властью над царем и его семьей. Сборник вскоре был изъят из обращения и запрещен.

В 1926 году тот же П.М. Быков выпустил книгу «Последние дни Романовых». На этот раз она была написана по заданию Кремля, как альтернатива книге А.Н. Соколова, вышедшей годом раньше на Западе, где она имел заметный резонанс. В книге Быкова с циничным торжеством рассказывалось не только о расстреле Николая II и других обитателей Дома Особого Назначения, но и о столь же гнусной расправе над Михаилом и другими Романовыми, попавшими в руки большевиков. То был «наш ответ Керзону».

«Своей победной над последними защитниками монархизма трудящиеся России еще глубже вогнали кол в могилу династии Романовых, и какие бы меры не предпринимали оставшиеся в живых охвостья этого дома заграницей, покойника из могилы не вернуть» [334] Быков П.М. Последние дни Романовых / Под ред. и с предисл. А. Таняева. Свердловск: Уралкнига, 1926. 130 с., ил. .

Таков стиль и пафос этого произведения.

В январе 1928 года пролетарский поэт Владимир Маяковский, посетив Свердловск (бывший и будущий Екатеринбург), захотел побывать на месте захоронения царской семьи. Председатель областного совета А.И. Парамонов не был прямым участником убийства или захоронения, но место знал и с готовностью проводил туда столичного поэта.

Специалисты отмечают, что в стихотворении В. Маяковского «Император» место захоронения царя описано с документальной точностью. Допущена лишь одна поэтическая вольность: вместо берез, на которых были оставлены зарубки, у него фигурируют кедры, коих в Поросячьем Логе никогда не росло.

В черновом варианте стихотворения высказывалось некоторое сочувствие к беззащитным жертвам:

Но это — в черновике. В опубликованном тексте нет ни тени сочувствия к убиенным. Одно лишь глумление.

Вирши были опубликованы в апрельском номере журнала «Красная новь» того же 1928 года. По мнению литературоведа Олега Лекманова, то был отклик на Шахтинское дело: театрализованное судилище над мнимыми вредителями — горными инженерами Донбасса. Они якобы устроили заговор против советской власти, дабы возвести на престол нового царя, а шахты вернуть бывшим владельцам. Им и предназначалась издевательская концовка: Пожалте /дворяне и шляхта, / корону/ можно / у нас получить, / но только / вместе с шахтой . [335] Олег Лекманов. Последний император, «Знамя», 2014, № 2. Трупы расстрелянных в доме Ипатьева были первоначально сброшены в шахту, об этом ниже.

Кажется, это был единственный отзвук «царского дела» в советской художественной литературе.

Не только из-за тотальной цензуры.

К убийству царя и его родичей не было интереса — ни у писателей, ни у читателей.

С годами все, кто был причастен к цареубийству, отошли в мир иной. Некоторые были расстреляны или сгинули в тюрьмах и лагерях, другие умерли свой смертью. В начале 1964 года умер М.А. Медведев (Кудрин). Перед смертью он просил сына передать в ЦК партии его воспоминания и преподнести первому секретарю ЦК Н.С. Хрущеву реликвию: браунинг, из которого был убит Николай II. До конца жизни М.А. Медведев был уверен, что царя застрелил именно он.