Ирина Петросян - Янычары в Османской империи. Государство и войны (XV - начало XVII в.)

С помощью находившегося в армии Феридун-бея, занимавшего в то время должность главы кятибов дивана, с гонцом в Кютахью было послано известие шехзаде Селиму о смерти его отца. 44-летний Селим, давно мечтавший о власти, в первую же пятницу приказал хатибу Кютахьи читать хутбу со своим именем 102.

На девятый день после получения известия о смерти Сулеймана Селим прибыл в Стамбул и был провозглашен там новым султаном. Не задерживаясь в столице, он отправился в сторону Белграда. Тем временем великий везир Соколлу Мехмед-паша отдал приказ о возвращении войска в Стамбул. Тело покойного султана везли в повозке, искусно скрывая, что Сулейман мертв. В паланкине вместе с телом покойного, находился один из султанских силяхтаров, Джафер-ага, которому было поручено время от времени произносить реплики и отвечать на «задаваемые султану» вопросы. Он должен был также изредка пошевеливать стены паланкина, создавая впечатление о движении в нем. При этом во время пути на имя султана внутрь паланкина подавались прошения, на которых силяхтар Джафер-ага, подражая почерку султана, накладывал резолюции. Так благополучно доехали до Белграда, где армию встретил прибывший туда Селим. Только после этого было объявлено о смерти Сулеймана и воцарении его сына.

Узнав об обмане, янычары вознегодовали на молодого султана за то, что им не был выдан коронационный бахшиш и не было объявлено о традиционной прибавке к жалованью. Еще по пути из Белграда янычары начали возмущаться нарушением «старинного обычая». По мере движения армии к Стамбулу волнение усиливалось. Янычары подавали прошения, чтобы из их рядов убрали лиц, зачисленных в янычары указом нового султана. Начались убийства и грабежи. Селим, не дожидаясь вступления в Стамбул, отдал приказ выдать бахшиш своему придворному войску. Янычары получили сумму вдвое большую, чем сипахи придворных бёлюков, но требовали заплатить еще, заявляя об особых трудностях состоявшегося похода. Янычары получили также и прибавку к жалованью. Те, кто получал самое маленькое жалованье, 3 акче, стали получать 5 акче, получавшие 5–8 акче, наконец, те, кто получал самое высокое жалованье, 8 акче, получили прибавку в 1 акче. Всего прибавка была дарована 12 003 янычарам. Назначена была прибавка к жалованью и придворным сипахи 103. Она коснулась также и других категорий придворного войска, придворных ремесленников и ряда других лиц придворного штата.

Казалось, что с недовольством янычар было покончено. Однако это было не так. На последней перед столицей стоянке войска в Халкалю, ночью, состоялось тайное собрание янычарских заговорщиков. Турецкий хронист Мустафа Селяники, принимавший участие в последнем походе Сулеймана, оказался случайным свидетелем этого сборища, когда поздно вечером возвращался со встречи с друзьями. Вид возбужденной группы янычар, освещенной факелами и огромными светильниками, вызвал его подозрение. Он сообщил об увиденном реис-уль-кюттабу Мехмеду Челеби и главному кятибу дивана Феридун-бею, которые на лощадях немедленно отправились к месту, указанному Мустафой Селяники. В это время заговорщики вовсю готовились к ночному пиршеству, подкатывая бочонки с вином и громко обсуждая свои планы на следующий день.

Мехмед Челеби и Феридун-бей успели предупредить о готовящемся бунте янычар великого везира, однако, как пишет Селяники, времени оставалось слишком мало, чтобы воспрепятствовать действиям янычар 104.

Торжественная церемония въезда нового султана во дворец начала готовиться рано утром. Для встречи Селима за городскими воротами Стамбула выстроились сановники и высшие улемы. Как только, верхом на лошади, он появился, послышались слова молитв и благословений. Через Адрианопольские ворота (Эдирне капысы) новый султан вступал в город. Когда султанская процессия достигла Старых янычарских казарм, янычары разом остановились, застопорив движение султанского кортежа, и простояли так более часа, говоря друг другу: «Пусть постоит!» Затем процессия двинулась дальше. У стен бани Баязид-хана везир Пертев-паша попытался пристыдить янычар, сказав им: «Так вести себя недостойно, ребята!» За эти слова он был едва не убит одним из янычар, метнувшим в него дротик, так что везир упал с лошади. Подобным же образом они поступили и с Пияле-пашой, попытавшимся пристыдить янычар за их поведение. Сбитый с лошади сановник обратился в бегство, найдя убежище на дровяном дворе бани. Затем янычары начали угрожать везиру Ферхад-паше. Другой везир, Ахмед-паша, проявил сообразительность и откупился от янычар, бросая в их ряды имевшиеся при нем монеты.

Между тем янычары, сбившись в группы по 100–200 человек, блокировали ворота султанского дворца с намерением не пропустить туда султана Селима. Янычарский ага Али находился здесь же. Его шея уже была обвита платком, концы которого держали янычары, в любую минуту готовые задушить своего главного командира. На его попытки вразумить их, они отвечали упреками в скверном питании во время похода и в скупости янычарского аги, весьма «глупо» желавшего поберечь казну. Пропустив во двор дворца часть бёлюков и ряд сановников, янычары остановили у закрытых ими после этого ворот великого везира Соколлу Мехмед-пашу. Они вынудили его доложить султану, что янычары не успокоятся до тех пор, пока им не будут обещаны деньги.

Понимая всю серьезность сложившейся ситуации и унизительность своего положения, Селим был вынужден подчиниться и велел прислать к нему на переговоры кого-либо из хорошо говорящих по-турецки янычар. Однако никто из них не решился предстать перед султаном. От Селима заочно потребовали выдать бахшиш и прибавку к жалованью. Великий везир подъехал к дворцовым воротам и попросил открыть их, сказав, что султан готов выполнить требования бунтовщиков. Однако янычары не сразу выполнили просьбу открыть ворота, и Селим был вынужден еще некоторое время провести в переговорах. Только заслышав призыв на вторую молитву с минаретов Айа Софйи, янычары пропустили Селима во дворец 105.

Бунт благополучно завершился, а подробно описавший его Мустафа Селяники заметил в своем труде: «Спасибо еще, что не был разграблен город и что рука [янычар] не коснулась меча». По мнению историка, события можно было предотвратить с помощью ряда предупредительных мер. Однако султан не располагал на тот момент силами, способными подавить янычарский бунт. Потребовав вторичной прибавки к жалованью и вторичного бахшиша, янычары добились успеха. Они действовали слаженно, бесстрашно и хорошо продуманно, выступив со своими экономическими требованиями.

Вскоре после событий, связанных со вступлением Селима II в султанский дворец, разразился новый бунт, на этот раз придворных сипахи, также потребовавших для себя бахшиша. Султан был вынужден уступить и на этот раз. Однако неприятности с янычарами на этом не закончились. Прибыв в столицу, они обнаружили в своих казармах янычар-«чужаков» — лиц, зачисленных на янычарскую службу специальным указом воцарившегося Селима II. Получив известие о смерти Сулеймана и прибыв из Кютахьи в Стамбул с отрядом своих стрелков-авджи (секбанов), Селим поселил их в пустущих янычарских казармах, а затем составил из них, за отсутствием янычар, ушедших в венгерский поход, свою почетную свиту. Эти авджи сопровождали его, когда он совершал обряд посещения могил предков. Воспользовавшись тем, что янычары находились в походе, авджи попросили Селима зачислить их в янычарский корпус. Селим удовлетворил их просьбу. Возмущенные появлением чужаков, весной 1567 г., янычары подняли бунт против новичков, потребовав, чтобы тех немедленно удалили из их рядов. Кроме того они просили оставлять в янычарских казармах во время своего отсутствия не менее тысячи охранников (коруджи). Наконец, янычары выставили требование увеличить жалованье некоторым офицерам корпуса — кетхюда-бею, баш чавушу, кетхюда Йери, мухзыру и другим. И эти требования янычар были удовлетворены. Мустафа Селяники, крупный чиновник финансового ведомства, всегда отстаивавший интересы казны, пишет в своем труде, что удовлетворение всех этих требований стоило казне увеличения ежедневного расхода на сумму в 7530 акче 106, что в год составляло около 3 млн. акче.