Матвей Фролов - И снова к микрофону выхожу...

Деревня теперь совсем другой вид имеет. Все новое стало. Когда вошли в колхоз, то еще жали жатками. Надо было после жатки вязать. Комбайны всё заменили, и тракторов у нас тоже много. Труд облегчился. Сейчас спина не заболит у колхозников. Экономически стали жить гораздо богаче. Раньше, например, когда колхоз только начинался, половина-то крестьян в лаптях ходила. А сейчас лаптей, пожалуй, нигде не найдешь.

Только у меня у одного висят лапти. Я их в сенокос ношу, сено косить хорошо в них. Нежарко, и ноги не катятся. Вот позапрошлый год надел лапти, иду дорогой. А меня колхозники обгоняют на автомашинах: «Смотрите, смотрите. Старик-то в лаптях». А я им говорю: «У меня тоже сапоги есть, не хуже ваших...»

Раньше, я помню, велосипед был только у купцов. А сейчас в каждом доме. И мотоциклы. У некоторых есть и автомашины.

Техника прогрессирует. Ленин долго боролся за такую жизнь. Сбылась мечта великого Ленина...

Навсегда сохранил в памяти Степан Павлович Желтышев беседы с Владимиром Ильичем, дни, проведенные в Смольном. Нередко писал он письма Надежде Константиновне Крупской. И получал от нее ответы.

Вот одно из этих писем:

«Товарищ Желтышев, получила от вас письмо и была очень рада. Я вас хорошо помню, помню, как вы помогали нам в устройстве. С тех пор много воды утекло. Я совсем старуха стала. Работаю с утра до вечера. Только тем и держусь, а то после смерти Владимира Ильича трудно было бы выдержать.

Тов. Желтышев, я писем от вас не получила, а по телефону верно не поняла, что это вы говорите. Вашему письму была очень рада. Спасибо, что написали. Жму руку.

Крупская .

P. S. Жалею очень, что не узнала вас по телефону. Охотно повспоминала бы с вами Владимира Ильича».

Еще письмо:

«Товарищ Желтышев, спасибо за письмо. Желаю вам здоровья и сил. Я уже стала совсем старуха. Мне все 64 года. Глаз один совсем ничего не видит. Работу, однако, не бросаю. Я по просвещению работаю. Сейчас работы очень много. Хочется сделать все, что можно, чтобы школу наладить. Пишу много о Владимире Ильиче, как он жил и работал. Ну, всего лучшего. Крепко жму руку.

Крупская ».

И еще:

«Товарищ Желтышев, получила ваше письмо. За него спасибо. Я живу по-старому. Работаю по библиотекам, школам взрослых и просвещению вообще. По партийной линии. Сделала операцию глаза. Стала видеть хорошо. Сил немного, но работать еще могу.

Желаю вам здоровья и крепко жму руку.

Крупская ».

1963

В одном из номеров газеты «Правда», где обсуждался проект новой Конституции СССР, была напечатана статья члена партии с 1918 года, испытателя приборов электротехнического завода имени X. Пегельмана в Таллине Л. Тийцена. Автор рассказывал о своей жизни и партийной деятельности в буржуазной Эстонии, о том, как он оказался в Советском Союзе в первые революционные годы.

«В России, — писал Л. Тийцен, — я окончил Коммунистический университет, учился в школе начальствующего состава рабоче-крестьянской милиции, был на советской и партийной работе.

Советская Россия уже в те годы предоставляла политическое убежище борцам за идеалы коммунизма, всем тем, кого преследовали за то, что они осмелились самостоятельно думать...»

Л. Тийцен... Леонхард Мартович Тийцен. Когда я прочел его статью в «Правде», вспомнилась встреча с ним в столице Эстонии в 1963 году. Ей предшествовали другие события.

...В 1941 году, за три месяца до начала войны, мне случилось быть в столице Советской Эстонии. Как-то в управлении милиции меня спросили, хочу ли я принять участие в раскопках клада, спрятанного на чердаке. Ну кто же откажется от такого заманчивого предложения?

— А что за клад? — спрашиваю.

— Да вот утром пришла к дежурному милиционеру гражданка Тынисте. «Я могу указать место, где хранится оружие», — сказала она. «Хорошо. А откуда там оружие?» — спросили ее. «Его спрятал мой сосед лет двадцать назад». — «Зачем?» — «Он говорил, что рабочим могут пригодиться винтовки». — «Откуда вы знаете об этом?» — «Когда сосед решил бежать из Эстонии в Советский Союз, он позвал меня к себе: «Слушай хорошенько, Тынисте: на чердаке спрятано оружие. Забудь о том, что я тебе сейчас сказал, и вспомни об этом тогда, когда оно понадобится нашим товарищам или если к власти придут свои. Поклянись». И я поклялась...» Дежурный задал женщине последний вопрос: «А хозяин винтовок больше ими не интересовался?» — «Эстонские пограничники поймали его и расстреляли. Видно, им ничего не удалось узнать, потому что полиция нас не беспокоила». — «Ну хорошо, к вам скоро придут».

Вместе с милиционерами отправляюсь на Магазинную улицу. Маленький приземистый деревянный дом, каких много на окраине Таллина. Узкая лестница ведет на чердак. Низко. Милиционерам приходится нагибаться: натянута веревка для белья. Ноги почти бесшумно ступают по земляному полу.

— Кажется, где-то здесь. — Женщина показывает на пол возле деревянной подпорки.

Милиционеры окружили это место, несколько минут молча постояли, как бы отдавая дань тем славным далеким годам. А потом сразу в три лопаты стали рыть землю. Все нагнулись, внимательно всматриваясь в серую землю, смешанную с мусором. Было тихо.

И вдруг лязгнула одна из лопат. Она наткнулась на что-то твердое. Милиционеры бросили лопаты и стали разгребать землю руками. Показалась граненая трубка. Ствол? Конечно, ствол. Затвор, магазинная коробка, приклад. Винтовка! Целая и невредимая!

— Наша русская трехлинейка! — Милиционер бережно поднял ее, сдувая пыль.

Я записываю в блокнот: «Тульский императора Петра Великого оружейный завод. 1916-й год». И номер: «54229».

Как дорожили, наверное, этой винтовкой дружинники, как надеялись на нее. Хорошая винтовка...

Поиски продолжаются.

Нашли коробку с патронами, японский карабин, ракетные патроны, немецкую винтовку. Еще патроны. Еще винтовка. Все.

— Можно кончать, товарищ начальник?

— Давайте уж до конца перероем чердак, — ответил офицер.

Скоро восемь рук осторожно извлекли из земли деревянный ящик. Открыли. Куча листов бумаги. Наверное, никому не нужный мусор. Взяли из ящика первую попавшуюся бумажку: «Товарищи рабочие и крестьяне Эстонии! Коммунистическая партия призывает вас...» Все ясно. Знакомый гражданки Тынисте в 1921 году спрятал на чердаке не только огнестрельное оружие, но и другое, не менее ценное оружие коммунистов. Оно помогало партии из глубокого подполья разговаривать с трудовым народом Эстонии.

Вот они — листовки, брошюры, воззвания, газеты. Каждый из этих документов — плод огромных усилий безвестных героев. За каждый такой документ в те годы можно было получить вечную каторгу или расстрел.

...Беру в руки первый номер газеты «Коммунист» за 1920 год. Справа наверху: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Под заголовком: «Орган Центрального и Таллинского комитетов компартии и Комитета коммунистических организаций в белоэстонской армии». Передовая — «Полмиллиона». Газета сообщает, что партией выпущено 500 тысяч листовок. В конце номера — обращение к читателям: «Прочли? Передайте дальше. Некому передать дальше — бросьте в почтовый ящик, и пролетарии почты хотят читать „Коммунист"».