Виктор Яровиков - Грани военного таланта (об A. М. Василевском)

...Ставка требует исчерпывающих докладов о ходе военных действий, анализа обстановки. Нередко разговор идет на «повышенных тонах». Александр Михайлович вызывает в Генштаб офицеров Юго-Западного направления. Но их информация снова неполна и противоречива. С таким докладом ехать в Ставку нельзя. Начальник Генштаба связывается по телеграфу с начальником штаба 57-й армии генералом А. Ф. Анисовым, которого знал по прежней службе. В доверительной беседе тот не скрыл горькой правды, дал понять, что события на Юго-Западном фронте принимают критический характер.

Сообщение очевидца глубоко взволновало. Эту точную информацию и докладывает в Ставке Василевский. Он говорит, что нашим войскам под Харьковом грозит окружение. Вносит предложение остановить наступление противника силами Южного и Юго-Западного фронтов. Но самое важное — это отвести опасность окружения нашей вырвавшейся вперед группировки, не дать противнику развить инициативу.

Выслушав начальника Генерального штаба, И. В. Сталин тут же звонит командующему Юго-Западным фронтом. Однако тот сообщает, что наступление в направлении Харькова развивается успешно.

Сведения неточные, но более благоприятные. Верховный верит им, и Василевскому не удается переубедить его. Наступление продолжалось.

Прошло несколько дней. Александр Михайлович дважды звонил в штаб Юго-Западного фронта. Настойчиво выяснял возможности отражения наступления немецко-фашистской группировки Клейста. Внес в Ставку предложение немедленно прекратить наступление на Харьков и привлечь дополнительные силы, чтобы ликвидировать нараставшую опасность. Убеждал, доказывал, что ждать больше невозможно, что следует готовиться к худшему. Но... Сталин опять советуется с командующим Юго-Западным фронтом, и все остается по-прежнему.

Об этих тревожных днях А. М. Василевский рассказал в своих мемуарах. При всем лаконизме его рассказ передает крайнюю напряженность обстановки. И через три десятилетия, возвращаясь к тем событиям, Александр Михайлович глубоко переживал, что Генеральный штаб не сделал в то время всего, что мог, для улучшения положения войск Юго-Западного фронта. Считал, что отстранение его от участия в решении вопросов руководства военными действиями на юге не могло служить ему оправданием. Генштаб должен был организовать отвлекающие удары на других направлениях, мог бы проявить больше инициативы в оказании южным фронтам помощи резервами.

Весенняя кампания многому научила, хоть урок был горьким, свидетельствовал о необходимости повысить весомость мнения Генерального штаба в решении Ставкой вопросов оперативного руководства военными действиями.

Тех, кто хочет и способен учиться, неудачи в войне учат быстро. Можно считать, что в ходе военных действий Верховный Главнокомандующий на собственном опыте оценил важность знаний и опыта коллектива Генерального штаба и его начальника в планировании операций, руководстве вооруженной борьбой. Не случайно в его приказе по итогам весенней кампании в адрес Генштаба не было критических замечаний.

В дальнейшем потребовалось немного времени, чтобы начальник Генерального штаба А. М. Василевский, как пишет Г. К. Жуков, с «достоинством и вескими аргументами» убеждал Верховного, что в данной обстановке иного решения нет, чем он предлагает, и другое принимать не следует» [7] Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления, т. 1. М., 1978, стр. 312. .

Весенние заботы и тревоги сменились летними. 28 июня 1942 года гитлеровцы нанесли удар на воронежском направлении. Командование Брянского фронта не смогло организовать жесткую оборону, остановить противника, танки и мотопехота которого прорвались через Касторное на Воронеж. Ставка направляет А. М. Василевского на этот фронт. На рассвете 4 июля он прибыл на командный пункт фронта, где принимает меры к ускорению ввода в сражение 5-й танковой армии, усилению оборонительных действий войск.

Наступление врага на Воронеж было приостановлено. Однако обстановка продолжала оставаться напряженной. 7 июля противник предпринял мощное наступление из района Артемовска в общем направлении на Кантемировку.

Генеральный штаб правильно оценил нависшую угрозу. А. М. Василевский, выполняя указания Ставки, принимает ряд мер по укреплению боеспособности войск, конкретизации задачи фронтам. Под его руководством перераспределяются резервы по стратегическим направлениям. Основные группировки войск сосредоточиваются на двух угрожаемых направлениях — сталинградском и кавказском.

Одновременно приходится уделять внимание организационным вопросам. Еще перед поездкой на Брянский фронт начальник Генерального штаба принимает генерала И. X. Баграмяна, получившего назначение на Западный фронт. Иван Христофорович тепло вспоминает об этой встрече. В такое напряженное время, пишет он, Александр Михайлович нашел время, чтобы «участливо побеседовать со мной» [8] И. X. Баграмян. Так шли мы к победе, кн. 2. М., 1977, стр. 139—140. . Начальник Генштаба сообщил ему об обстановке на фронтах, особенно, конечно, на Западном, посоветовал, прежде чем ехать в 61-ю армию, командовать которой был назначен И. X. Баграмян, побывать в штабе фронта, представиться его командующему.

Развитие военных действий потребовало создать на воронежском направлении самостоятельное объединение. Встал вопрос о командующих фронтами. Решался он в Ставке. У Верховного Главнокомандующего присутствуют А. М. Василевский и его заместитель Н. Ф. Ватутин. На должность командующего Брянским фронтом по предложению начальника Генштаба сразу назначили К. К. Рокоссовского. С Воронежским фронтом было сложнее. Предложили несколько кандидатур. Но Верховный Главнокомандующий не принял ни одной.

— Товарищ Сталин! Назначьте меня командующим Воронежским фронтом, — предложил неожиданно для всех Николай Федорович Ватутин.

— Вас? — удивился Сталин.

Н. Ф. Ватутин выполнял огромный объем работы в Генштабе, и вряд ли ему можно было найти сразу достойную замену. А. М. Василевский высоко ценил Н. Ф. Ватутина как большого штабного работника. И конечно, ему было жалко расставаться с ним. Но задерживать его значило остановить его служебный рост. И он поддержал кандидатуру Ватутина.

Верховный Главнокомандующий внимательно посмотрел на А. М. Василевского, потом на Н. Ф. Ватутина, немного помолчал, подумал и сказал:

— Если товарищ Василевский согласен... я не возражаю.

Н. Ф. Ватутин в качестве командующего рядом фронтов показал себя с лучшей стороны.

С уходом Н. Ф. Ватутина из Генштаба на Александра Михайловича легла дополнительная тяжесть. Он, как пишет С. М. Штеменко, «буквально разрывался между Ставкой и Генштабом. Его энергия была поистине неисчерпаема. Он требовал, советовал, передавал личные распоряжения Верховного Главнокомандующего» [9] С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны, кн. 1, стр. 80. .