Юрий Алексеев - Освобождение Руси от ордынского ига

Не менее важно, что торжественная церемония освящения Успенского собора дала повод для нового конфликта между великим князем и митрополитом. Наиболее подробно об этом конфликте сообщают Софийская II и Львовская летописи. По их словам, «нѣцыи прелестницы клеветаша на митрополита князю великому» — митрополит при освящении церкви ходил с крестным ходом вокруг церкви «не по солнечному въсходу», т. е. не по движению Солнца. Оттого-то великий князь «гнев воздвиже» на митрополита. [33] Там же. Т. 20, ч. 1. С. 335. Началась большая дискуссия между церковными иерархами: «посолонь ли ходити или не посолонь». Митрополит опирался на церковную традицию («егда престол диакон ходить в олтаре, направую руку ходить с кадилом») и нашел поддержку у одного из игуменов, побывавшего в византийском Афонском монастыре («в Святой горе видел, что так свящали церковь, а со кресты против солнца ходили»). Великий князь, однако, не согласился с этими доводами и пригласил в качестве арбитров архимандрита Чудова монастыря Геннадия и ростовского архиепископа Вассиана, поддержавших его точку зрения. По словам летописца, они «свидетельство никоего не приношаху». Их аргументом было подлинное движение Солнца, трактуемое в духе христианской теологии. Налицо попытка активного вмешательства в церковную обрядность, исходящая от великого князя, нашедшего поддержку у видных представителей церковной иерархии. Это само по себе — важный симптом усиливающегося влияния со стороны государственной власти на церковную организацию, консервативную в своей основе и по своим традициям. Не менее характерен и идеологический, культурно-исторический аспект проблемы. В весьма важном для средневекового сознания вопросе сталкиваются две точки зрения — традиционная, основанная на обычае, и своего рода новаторская, находящая опору в натурфилософских представлениях о законах Вселенной (хотя и воспринимаемых, разумеется, через призму того же церковного миропонимания) и не придающая существенного значения ни традиции, ни авторитету греческих монастырей. В известном смысле рационалистический подход к вопросу о порядке освящения собора, проявленный великим князем и его сторонниками, — свидетельство нарастающих изменений в психологии передовой части русского общества, той части правительственных верхов, которая проводила и активно поддерживала централизаторскую политику, политику обновления Русской земли.

С точки зрения столкновения двух церковно-идеологических (а следовательно, и политических) тенденций — консервативной и новаторской — представляет интерес известие Московской летописи о строительстве каменной церкви Иоанна Златоуста на посаде. Эта церковь была заложена 11 июля 1479 г. великим князем на месте старой, деревянной, построенной в свое время московскими гостями и пришедшей в упадок. По распоряжению великого князя игумен новой церкви был поставлен выше всех «соборных попов и игуменов града Москвы и загородцких попов». Летопись рассказывает, что церковь была построена великим князем по обету: «…понеже бо имя его наречено бысть, егда бывает праздник Принесение Иоана Златоуста, генваря 27». В «застенке» новой церкви по распоряжению великого князя построили другую — в память апостола Тимофея, «в той бо день родися». Разобранная старая церковь Иоанна Златоуста была поставлена в великокняжеском монастыре Покрова «в Садех», т. е. тоже на посаде. [34] ПСРЛ. Т. 25. С. 323.

Это известие официозной летописи весьма примечательно. Каменное великокняжеское строительство на посаде не может не служить указанием на интерес к посадским делам, на стремление укрепить свое влияние на посадское население, на развитие контактов с ним. Из актового материала известно, что примерно в это время впервые проявляются черты новой великокняжеской политики по отношению к городу и посаду. В первые годы своего княжения Иван III подтвердил жалованную грамоту своего отца архимандриту суздальского Спасо-Евфимиева монастыря Исаакию (до 1464 г.) на традиционное право беспошлинной торговли «по городом» «житом каким ни буди». [35] АСВР. Т. III. № 496. С. 474. Но уже из жалованной грамоты 1472–1479 гг. архимандриту того же монастыря Иоакиму мы узнаем, что к этому времени великий князь «пожаловал суздалцов городских людей, не велел… в городе селским торговцем стояти». [36] Там же, № 498. С. 475. Следовательно, в Суздале была проведена важная реформа: городской торг становился монополией горожан и закрывался для сельских торговцев, что в первую очередь ударяло по интересам привилегированных феодалов — землевладельцев, пользовавшихся прежде особыми льготами в торговле.

Церковь, построенная великим князем на столичном посаде, посвящена его патрону и имеет в его глазах особое значение: она официально поставлена выше всех других храмов Москвы. Это первый подобный случай в истории столицы. Это — и своего рода реформа столичной церковной организации: во главе московского духовенства оказался не один из кремлевских игуменов и протопопов, а настоятель нового посадского храма. [37] Необходимо вспомнить в связи с этим, что, по свидетельству митрополичьей летописи, основной причиной отставки митрополита Феодосия в 1464 г. был его конфликт с московским белым духовенством, связанным, очевидно, с массой посадского населения столицы, где было «церквей много наставлено, а попы не хотяше делати рукоделиа». В этом конфликте Феодосий не нашел поддержки великого князя и вынужден был оставить митрополию (ПСРЛ. Т. 20, ч. 1. С. 277). Вероятно, дело было не только в стремлении великого князя иметь во главе церкви «более надежного человека», как считает Н.С. Борисов (Русская церковь в политической борьбе… С. 163–164).

Реформа, связанная с церковью Иоанна Златоуста, не может быть оценена вне контекста политических отношений, сложившихся между главой Русского государства и руководством русской церкви к концу 70-х гг. Об этих отношениях источники рассказывают отрывочно и глухо, но и те сведения, которые проникают на страницы летописей, рисуют довольно выразительную картину. Суть ее заключается в активном вмешательстве правительственной власти нового централизованного государства в церковную жизнь и противодействии, оказываемом этому вмешательству со стороны верхов церковной иерархии, возглавляемых митрополитом. Перед нами один из моментов борьбы великокняжеского правительства с удельно-клерикальной оппозицией, ставшей к концу 70-х гг. одним из существенных факторов русской общественно-политической и идеологической жизни.

Как сообщает официозная Московская летопись, 26 октября 1479 г., во вторник, «князь великий Иван Васильевич всея Руси пошел в отчину свою в Великий Новгород миром». О цели и подробностях «похода» официозный летописец не говорит ни слова, сообщая только, что на Москве, как обыкновенно, был оставлен сын великого князя Иван. [38] ПСРЛ. Т. 25. С. 326.