Алий Колесников - Завоевание Ирана арабами. (Иран при «праведных» халифах)

По договору они заслужили непролитие крови и защиту от всякого насилия, потому что они проявили искренность, делали добро и помогали Исламу. Им поставлены следующие условия: чтобы никто из них тайно или явно не был шпионом врага против кого-либо из мусульман; чтобы они не укрывали у себя дома врагов мусульман, откуда бы те могли воспользоваться возможностью для нападения; чтобы они не помогали никому из "людей войны" [695] Население страны, с которой мусульмане находятся в состоянии войны. против верующих и мусульман ни враждебными действиями, ни оружием, ни копями, ни пехотой; чтобы они не направляли никого из врагов и не входили бы с ними в письменные сношения.

В случае, если возникнет необходимость в том, чтобы укрыть кого-либо из мусульман у себя дома, (христиане. — A. K .) должны его спрятать и не выдавать врагу, оказывать ему помощь и сочувствие, пока он находится у них.

Они не отступятся ни от одного из возложенных на них условий. Если кто из них нарушит какое-то из этих условий или изменит его — он лишится покровительства Аллаха и его Посланника (да будет над ним молитва и мир!).

На них распространяются те договоры и соглашения, которые я принял (одобрил?) для епископов, монахов и христиан из "людей писания".

Более всего завещал Аллах своим пророкам в вере соблюдать верность, где бы они ни были. Поэтому все, что я делал для них (христиан. — A. K .), я лично и мусульмане должны соблюдать по договору ввиду его общеизвестности. Срок его действия — до наступления Судного часа и до скончания мира.

Засвидетельствовали это Осман ибн Аффан и Мугира ибн Шу'ба в 17 г. хиджры» [696] «Patrologia Orientalis». T. XIII, с. 620–623. .

Несмотря на то что договоры Мухаммеда с Наджраном и Омара ибн ал-Хаттаба с Ктесифоном оформлены в разное время и адресованы разным христианским общинам, первый и второй документы обнаруживают близкое сходство в формулировке основных положений. Это объясняется, по-видимому, устойчивостью официальной позиции высшей мусульманской администрации в отношении христиан.

Организация несторианской церкви в Сасанидском государстве соответствовала структуре государственного устройства и иерархии зороастрийского духовенства.

Титулатура католикоса — «отец отцов», «пастырь пастырей», «глава пастырей» — была скопирована с иранской (ср. «царь царей» и «мобед мобедов»). Во главе христианской общины церковной провинции стоял епископ, границы епископий совпадали часто с границами провинций официального административного деления. В пределах общины несторианское духовенство совмещало прерогативы церковной и светской администрации [697] М. G. Moron у. Religious Communities in Late Sasanian and Early Muslim Iraq, c. 117–118. .

Но в провинциях его деятельность контролировалась марзбанами, а в государственном масштабе — шаханшахом.

Даже в периоды наибольшей веротерпимости, когда волна гонений на христиан сменялась сотрудничеством с иноверцами (вспомним время Хормузда IV и начало правления Хосрова Парвиза), христианская церковь находилась под постоянным контролем со стороны центральной власти.

Шаханшах давал разрешение па избрание католикоса, на строительство церквей и монастырей, утверждал монастырские правила и т. д. Во время ирано-византийской войны Хосров II Парвиз отказал в разрешении на выборы католикоса, и в течение двадцати лет восточно-христианская церковь оставалась без руководителя (с 609 по 628 г.). Центральная власть использовала в своих интересах и соперничество монофизитов и несториан.

Мусульманское нашествие явилось для христиан Ирана, как и для приверженцев других религий, серьезным испытанием. Разрушались и разграблялись церкви и монастыри, гибли и попадали в рабство миряне и монахи. Но после жестоких сражений жизнь возвращалась в обычное русло. Мусульманская администрация, как и прежняя сасанидская, требовала от христиан исправной уплаты податей в обмен па гарантию жизни, личной свободы и имущества. Разрешила восстановление храмов и не препятствовала миссионерской деятельности, лишь бы она не затрагивала интересов мусульманской общины. Что же касается свободы вероисповедания немусульман, то повои администрации не было до нее никакого дела.

Об исключительной веротерпимости во времена халифа Му'авии сообщает несторианский автор конца VII в. Бар Пенкайе [698] Sources syriaques. Vol. 1. [Ed.] par A. Mingana. Lpz., [1908], texte, c. 147*, trad., c. 175*. .

После захвата столицы Сасанидов мусульманами и разграбления ее католикос Ишо'яб II покинул город. В 648 г. Ишо'яб III вновь сделал Махозе (Мадаин, Селевкию-Ктесифон) резиденцией патриарха, хотя город не был уже столицей государства.

В I в. хиджры ислам был более терпим к иноверцам, чем несколько веков, спустя, когда он стал религией большинства населения Ближнего Востока. Тогда положение христиан отягчалось многими унизительными ограничениями.

Было сфабриковано и основание для позднейших гонений на христиан — так называемый договор Омара ибн ал-Хаттаба с христианами [699] Подложность «договора» убедительно доказана Н. А. Медниковым в монументальном труде «Палестина от завоевания ее арабами до крестовых походов по арабским истопникам». T. 1, с. 538–613. . Авторитетом второго «праведного» халифа мусульманское государство стремилось в последующие века узаконить ограничения для христиан.

Отношение мусульман ко всем иноверцам на завоеванных землях определялось конкретными обстоятельствами, хотя одни из них (иудеи и христиане) считались «людьми писания», а другие (зороастрийцы) были зачислены в категорию огнепоклонников и язычников. Зороастризм был ненавистен исламу не особенностями своего вероучения, а как официальная религия Сасанидского государства, в течение столетий угнетавшего соседние племена и народы, в том числе оседлых и кочевых арабов. Поэтому основной удар в годы арабской экспансии на восток приняли на себя «огнепоклонники».

Но по мере утверждения военно-политического господства ислама в Иране возникали новые взаимоотношения мусульман и зороастрийцев, которые практически уравнивали последних с «людьми писания». У Балазури сохранилось предание о том, как халиф Омар ибн ал-Хаттаб на одном из меджлисов обратился за советом и присутствующим там мухаджирам: «Не знаю, как мне поступать с магами». Тогда поднялся один из сподвижников пророка, Абдаррахман ибн Ауф, и сказал, что ему приходилось слышать Мухаммеда, когда тот повелел обращаться с зороастрийцами так же, как с «людьми писания» [700] Балазури, текст, с. 267; англ, перевод, т. 1, с. 424; перс, перевод, с. 68. .

Позиции зороастризма в раннеисламском Иране оставались довольно прочными и несколько столетий спустя после крушения Сасанидской державы.