Ангелос Ханиотис - Эпоха завоеваний [Греческий мир от Александра до Адриана, 336 г. до н.э. — 138 г. н.э.]

Можно прибавить и другие, менее известные, но в равной степени знаменательные факты науки и культуры: к примеру, поразительно аккуратное измерение длины земной окружности Эратосфеном: его оценка давала 25 000 географических миль (всего на 98 миль короче истинного расстояния); или изобретение ранней формы гидравлического органа ( hydraulis ) Ктесибием около 270 года до н. э.; или совершенное врачом Эрасистратом с маленького острова Кеоса открытие, что сердце не является вместилищем чувств, но выполняет функцию насоса. Или тот факт, что служитель Александрийской библиотеки Зенодот Эфесский подготовил первое критическое издание гомеровского эпоса и заложил принцип организации библиотеки по предметным областям, а внутри них — в алфавитном порядке; он придумал также прикреплять к краю каждого свитка ярлык, содержащий основные опознавательные сведения (автор, название и предмет). Неслучайно большая часть перечисленного случилась в Александрии — ведущем культурном центре мира.

Лишь очень немногие современники, должно быть, оценили исключительную важность этих событий. Еще меньше наверняка имелось тех, кто обратил хоть какое-то внимание на деяния царя Ашоки в Индии, который, образовав империю на большей части Индийского субконтинента (269–232 гг. до н. э.), обратился в буддизм и отправил миссионеров на Запад. Лишь западные греки, вероятно, заметили войну между Римом и Карфагеном, впоследствии известную как Первая Пуническая война (264–241 гг. до н. э.). И, само собой, никто не знал о войнах на Дальнем Востоке, которые закончились объединением Китая под властью первой имперской династии Цинь в 221 году до н. э. Греки III века до н. э. были слишком заняты борьбой за рубежи своих царств, городов и федераций, чтобы выглянуть за пределы собственного мира.

В течение короткого III века частная и коллективная память определялась войной. Война влияла на жизни всех; она несла самый запоминающийся для индивида опыт вне зависимости от его статуса, возраста или пола. Могилу некоего Аполлония из Тимноса, не погибшего в бою, но скончавшегося в престарелом возрасте в середине III века до н. э., украшал символ, некогда присутствовавший на его щите, — змея. Эпитафия перечисляет события, о которых он, несомненно, любил рассказывать: битвы, в которых он сражался за родину, и бесчисленные копья, что он «твердо всадил в плоть врага». Люди помнили отца, сына, брата, друга, павших в сражении; дочь, похищенную пиратами; родственника, отличившегося на войне. Воспоминания о войне разнились. Они варьировались от эпитафии молодому солдату, поставленной его отцом, и посвятительной надписи воину, живым и здоровым вернувшемуся из похода, до длинного декрета в честь военачальника, описания битвы историком и res gestae (деяния) царя-победителя. Невозможно подробно описать все войны этого периода (см. хронологический указатель, но, прежде чем мы рассмотрим ряд наиболее важных среди них, необходимо кратко изложить основные причины этих конфликтов.

Определенно, самой важной из них было образование эллинистических царств. Оно имело три последствия. Во-первых, царская экспансия ограничивала территорию, свободу и самостоятельность греческих полисов; при любой возможности города восставали, чтобы вернуть автономию. Во-вторых, цари постоянно пытались расширить свои земли за счет других царств. В-третьих, хотя тип «царя-авантюриста», подобного Пирру, Деметрию или Агафоклу, стал более редок, он не исчез, и несколько авантюристов — как правило, членов правящей династии, узурпаторов или наместников-предателей — пытались создать свои царства. Если монархия и была новым фактором развязывания войн, конфликты внутри городов и между ними были так же стары, как сам греческий полис. Малые и большие войны часто разгорались из-за земельных споров и в результате попыток крупных городов установить контроль над небольшими соседними поселениями. Территориальная экспансия и гегемония лежали в основе политики конфедераций; потому в изобилии случались мелкие войны с целью захвата земли или подчинения общины. Крупномасштабные нападения варваров, подобные кельтскому нашествию 280 года до н. э. или вторжению парнов в Парфию в 238 году до н. э., были более редки, но имели колоссальный эффект.

По легенде, Рим спасли священные капитолийские гуси, предупредившие своим гоготом защитников города о ночном нападении варваров. Этими варварами были принадлежавшие кельтской группе галлы. Часто забывают, что гуси спасли не Рим, а последний рубеж его обороны — Капитолийский холм. В 387 году до н. э. город был разграблен, и хотя современные археологические исследования не подтверждают сообщения древних о полном его уничтожении, урон наверняка был значительным, а шок римлян — страшным. Сто лет спустя в Северной Греции не оказалось священных гусей, которые могли бы предупредить о кельтском вторжении; впрочем, если бы македонские правители не были так заняты борьбой друг с другом, они могли бы заметить нависшую угрозу.

Северные и северо-восточные греки постоянно сталкивались с нападениями варваров. В Македонию регулярно вторгались различные племена, населявшие земли к югу от Дуная, и Александру Великому пришлось сразиться с северными варварами, прежде чем он смог начать свою азиатскую кампанию. Фракийский царь Лисимах с сыном был захвачен гетами и оказался вынужден заплатить большой выкуп за свою свободу. Постоянную угрозу для греческих городов Фракии и западного побережья Черного моря представляли набеги фракийских и скифских племен. В Западной Греции часто подвергались разграблению города и племена Эпира и Иллирии.

Изначально кельтское племя галлов населяло земли будущих Восточной Франции и Швейцарии, откуда в IV веке до н. э. они начали двигаться к востоку и югу. Разграбление Рима — всего лишь ранний эпизод миграции, которая привела к поселению кельтов сперва на севере Балкан, а затем — в центральных районах Малой Азии. Ранние стычки греков с этими варварами были ожесточенными, но не столь масштабными, чтобы оставить долгую память. Иногда нападение удавалось отвести уплатой дани, которую, дабы сохранить лицо, называли «подарком». Есть сообщения, что послов вождей галатов (галлов) принимал Александр Великий. Все изменилось «в ужасный год» ( annus horribilis ) — 280-й до н. э. Число вторгшихся варваров было очень велико; они проникли в районы Центральной Греции, где прежде их никогда не видели. О причинах этого нашествия можно лишь строить догадки. Традиционно подозревают голод, алчность, рост населения и давление других племен с севера и востока; эти причины указаны в античных источниках. Но кажется, что вторжение было обусловлено событиями в Македонии и Фракии. Кельты проживали не так далеко, чтобы не знать о войне между диадохами и конфликтах при дворе Птолемея Керавна. Между Македонией и Фракией, с одной стороны, и северными варварами — с другой, имелись регулярные контакты, и, когда в 281 году до н. э. Птолемей Керавн убил двух сыновей своей жены, третий бежал к дарданцам, одному из варварских племен, вероятно, кельтские племенные вожди воспользовались этими событиями, начав вторжение в 280/279 году до н. э. Имеющиеся источники не позволяют нам точно определить количество пришедших в движение людей — сообщают, что насчитывалось 85 000 мужчин, их слуг и домочадцев. Возможно, их целью была миграция, а не грабеж.