Вячеслав Красиков - Победы, которых не было

Похожую логическую цепочку можно построить и анализируя борьбу в воздухе. Ведь большая часть авиации нацистов — свыше двух третей от общего количества — была «перемолота» над Западной Европой. Аргументы такого рода можно перечислять долго. Но главное, что просто по-человечески следует помнить россиянам, когда речь заходит о ленд-лизе и прочей союзнической помощи, это все-таки то, что помощь оказывалась нам, а не нами.

Впрочем, все вышеприведенные цифры и факты упомянуты не для продолжения старого спора о том, чей вклад в разгром фашистского блока и его союзников был «решающим». Подобная дискуссия не конструктивна по существу. Победа — не бутылка водки. Ее нельзя «разлить по стаканам». Ни одному из государств антигитлеровской коалиции было бы не под силу выиграть войну у «стран Оси» в одиночку. И остановиться на этой формуле — правильней всего.

Сразу после окончания Второй мировой войны товарищ Сталин сказал, что величина союзнической помощи не превышала 4 % от размеров производства промышленной продукции на отечественных предприятиях. С этой оценкой «вождя народов» были на редкость единодушны и все советские полководцы, неизменно воспроизводя ее на страницах своих мемуаров. Правда, когда советская система ударяла их своей экзистенциальной дубиной по голове, то, как правило, наступало озарение. Например, маршал Жуков, снятый Хрущевым со всех постов и отправленный в ссылку на дачу, вдруг изменил свое мнение. Об этом свидетельствует недавно рассекреченный рапорт тайного прослущивания разговоров опального военачальника органами безопасности в 1963 году. В этом разговоре Георгий Константинович жаловался приятелю:

«Лакированная эта история. Я считаю, что в этом отношении описание истории, хотя тоже извращенное, но все-таки более честное — у немецких генералов, они правдивее пишут. А вот „История Великой Отечественной войны“ [„хрущевский“ шеститомник] абсолютно неправдивая. Вот сейчас говорят, что союзники нам не помогали… Но ведь нельзя отрицать, что американцы нам гнали столько материалов, без которых мы бы не могли формировать свои резервы и не могли бы продолжать войну… Получили 350 тысяч автомашин, да каких автомашин!.. У нас не было взрывчатки, пороха. Не было, чем снаряжать винтовочные патроны. Американцы по-настоящему выручили нас с порохом и взрывчаткой. А сколько они нам гнали листовой стали! Разве мы могли бы быстро наладить производство танков, если не американская помощь сталью? А сейчас представляют дело так, что у нас все это было свое в изобилии. Это не история, которая была, а история, которая написана. Она отвечает духу современности. Кого надо прославить, о ком надо умолчать… А самое главное умалчивается…» [533] Г. К. Жуков: неизвестные страницы биографии // Военные архивы России. Вып. 1. 1993. С. 234.

А вот аналогичное признание еще одного авторитетного эксперта — Анастаса Микояна, сделанное в ходе приватной беседы:

«…осенью 1941 года мы все потеряли, и, если бы не ленд-лиз, не оружие, продовольствие, теплые вещи для армии и другое снабжение, еще вопрос, как обернулось бы дело…» [534] Ленд-лиз и северные конвои. С. 125.

Трагедия российской атомной подлодки К-141, случившаяся в августе 2000 года, потрясла мир. Больше недели все виды средств массовой информации уделяли ей львиную долю своего внимания, рассказав, как может показаться на первый взгляд, практически обо всем, что хоть в какой-то степени касалось погибшего ракетоносца. Однако, на самом деле, ажиотаж, порожденный столь громким событием, всегда оставляет после себя массу белых пятен, прикрытых лишь торопливо-эмоциональными оценками [535] При подготовке главы были использованы: справочник А. Павлова «Военные корабли всего мира 1999–2000». Якутск: Литограф, 2000; иллюстрированная энциклопедия В. Кузина, В. Никольского «Военно-морской флот СССР 1945–1991». С-Пб.: Историческое Морское Общество, 1996; книга Н. Мормуль «Катастрофы под водой». Мурманск: Элтеко, 1999, а также периодика — газеты и журналы за вторую половину августа 2000 года. .

В репортажах и прочих материалах, посвященных драме, разворачивавшейся в Баренцевом море, «Курск» очень часто именовался самым совершенным и грозным кораблем российского флота, а то и вообще не имеющим по своему потенциалу равных в мире. Скорее всего, подобными эпитетами журналисты пользовались из вполне понятного желания подчеркнуть трагичность катастрофы и хоть как-то скрасить потрясение от ужасающего непрофессионализма и беспомощности, которые наши адмиралы с полной откровенностью демонстрировали всей планете. Так или иначе, но упомянутые восторженные оценки — вопреки логике и смыслу того позора и унижения, что были ясно осознаны обществом, — почему-то закрепились в народной памяти.

Последнюю из них — относительно мирового величия К-141 — опровергнуть очень просто, поскольку даже сама классификация кораблей отечественного военно-морского флота отводит главенствующую роль ракетным подводным крейсерам стратегического назначения с баллистическими межконтинентальными ракетами на борту. «Курск» же, как известно, был способен нести лишь тактическое оружие — крылатые ракеты и торпеды, а значит, относился к менее мощному типу многоцелевых атомных подлодок и, следовательно, уступал по потенциалу не только нашим «Тайфунам», «Дельфинам» и «Кальмарам», но и НАТО-вским субмаринам соответствующего класса.

В том же, что касается совершенства и боевой ценности К-141, разобраться сложнее. Здесь требуется более обширный анализ. Начать его придется издалека, для чего нам необходимо перелистнуть назад несколько страничек недавней истории и заглянуть во времена самого разгара «холодной войны».

К концу 60-х годов СССР уже безнадежно проигрывал экономическое противоборство с «миром капитала», в связи с чем создание и совершенствование всей номенклатуры новых систем оружия становилось для Москвы фактически неразрешимой проблемой. Поэтому планы вероятной войны у стратегов от КПСС начинали приобретать вид откровенной авантюры, весьма напоминающей ими же многократно обруганный гитлеровский «блицкриг».

Суть сценария брежневской военной верхушки — в случае перерастания «холодного» противостояния в «горячее» — основывалась на расчете осуществить быстрый марш-бросок советских сухопутных армий через всю Западную Европу и уповании, что после потери этого региона Америка не станет переводить конфликт в убийственно-ядерную фазу. Однако оккупировать обширную территорию от Альп до Атлантики было невозможно, пока флот США безраздельно хозяйничал в мировом океане, сохраняя возможность перекинуть подкрепления в любое место, а также обеспечить вторжение на советское побережье в наиболее уязвимых местах.