Кассия Сен-Клер - Золотая нить. Как ткань изменила историю. [калибрятина]

Образцы ткачества, найденные в Чатал-Хююк, удивительно разнообразны. Некоторые фрагменты были грубыми, другие тонкими, некоторые с ровным полотняным узором, другие с меняющейся плотностью и различным расстоянием между нитями. Все ткани, за исключением веревки, были сделаны из животных волокон, вероятно из шерсти. И они произвели огромное впечатление на Х. Хелбака. «Все эти ткани, – написал он, – свидетельствуют о техническом мастерстве, которое не может не удивлять наблюдателя, учитывая их древний возраст – по крайней мере восемь с половиной тысяч лет» [51].

Помимо догадок о том, когда люди начали ткать, мы должны спросить, как они могли это делать. Все могло начаться с плетения корзин из податливых веток и стеблей, потом люди стали плести циновки, сети и снасти. Каждый шаг в развитии ремесла приближал наших доисторических предков к созданию тканей различной длины. Подобные находки из далекого прошлого редки: новые археологические находки задают столько же вопросов, сколько они дают ответов.

Доисторические ткани, сотканные из волокон, добытых из растений или вырванных из шкуры овец или коз, были необходимы для выживания наших далеких предков, они были важнее оружия. Ткани могли дать укрытие, тепло и впоследствии – видимый статус. Ткани дали выход одному из самых привлекательных качеств человека – способности к творчеству. Переливающаяся ткань, найденная в сгоревшем троянском доме, и те веревки, частью которых были волокна из пещеры Дзудзуана, для нас потеряны. Мы никогда не сможем их увидеть или понять, что они значили для своих создателей. Но тем не менее мы можем быть уверены в том, что ткачи вкладывали в свою работу мысли и усердие. Иначе зачем использовать золотые бусины и розовый, серый и бирюзовый краситель? С самого начала их создания ткани были выражением амбиций и мастерства ткачей.

2. Покровы мертвых. Как пеленали и распеленывали египетские мумии

Распеленание мальчика-царя

«Одна-единственная мысль была возможна. Что перед нами запечатанная дверь, и, открывая ее, мы вот-вот сотрем столетия и окажемся в присутствии царя, правившего три тысячи лет тому назад».

Говард Картер, «Гробница Тутанхамона», том I, 1923

Когда 4 ноября 1922 г. Говард Картер обнаружил какие-то ступени, уходящие вниз, в глину, в Долине Царей в Египте, его возбуждение и надежды, должно быть, болезненно обострились. Английскому археологу было сорок восемь лет, и за два десятилетия он не совершил ни одного блестящего открытия. Его покровитель, лорд Карнарвон, устал ждать результатов и поэтому ранее в том же году проинформировал Картера, что финансирует его последний сезон. Какое горькое разочарование для человека, с детства грезившего о славе египтолога! Понятно, почему Картер отправил телеграмму Карнарвону, предлагая немедленно приехать в Египет. Он не сомневался, что обнаружил скрытый спуск в гробницу фараона. Спустя три недели, в воскресенье 26 сентября, Картер и Карнарвон стояли перед дверью, которая была обнаружена в конце этих ступеней. Картер проделал отверстие в левом верхнем углу двери и сунул в пролом свечу. Пламя замигало, словно попав в ловушку, перегретый воздух вырвался из гробницы. «Вы что-нибудь видите?» – спросил Карнарвон. «Да, – выдохнул Картер, когда в свете свечи в глубине гробницы блеснуло золото. – Замечательные вещи!» [52]

Подобные раскопки велись очень тщательно. Гробницы, выстроенные древними египтянами для священников и правителей раннединастического периода (около 3100 г. до н. э.), создавались с таким расчетом, чтобы пресечь попытки эксгумировать мертвых и завладеть их сокровищами. В гробницах устроены фальшивые двери, скрытые проходы и дверные проемы, запечатанные крупными каменными блоками [53]. Первые экспедиции европейцев, основанные на принципе «разори и забери», уступили место более профессиональным раскопкам. К 1920-м гг. археологи, исследовавшие только что найденную гробницу, были обязаны двигаться вперед методично, исследуя один зал за другим, чтобы сфотографировать каждый предмет, обозначить на карте его место, внести находку в каталог, описать и, наконец, вынести, чтобы только после этого перейти в следующий зал. Это было особенно трудно в гробнице Тутанхамона. Еще в древности она была частично разграблена. Предметы были перемешаны, когда их торопливо рассовывали обратно по сундукам и саркофагам, перед тем как снова запечатать гробницу [54]. Даже те, кто первоначально занимался захоронением юного царя, казалось, спешили и волновались, уделив меньше внимания украшениям и погребальным предметам, чем положено было фараону по его статусу. Ему было всего восемнадцать на момент смерти: вероятно, жрецы думали, что у них будет больше времени [55].

Через три года после того, как свеча Картера проникла в пролом двери, его команда наконец смогла приняться за льняные покровы, окутывавшие тело Тутанхамона. 28 октября 1925 г. крышка огромного саркофага была снята и археологи увидели «очень аккуратно запеленутую мумию молодого царя с золотой маской с печальным, но спокойным выражением лица». На распеленание потребовалось полных восемь дней: с 9.45 утра 11 ноября до 19 ноября, с одним выходным 17 ноября. «Внешний слой, – писал Картер впоследствии, – представлял собой одно большое льняное полотно, удерживаемое на месте тремя продольными (одна по центру и по одной по бокам) и четырьмя поперечными полосами из того же материала». Это был первый покров из шестнадцати слоев льна, некоторые из которых были в настолько плохом состоянии после прошедших тысячелетий, что имели цвет и текстуру сажи [56].

Картер записывал детали о повязках и текстиле, которые он находил. К примеру, он отмечал, что повязки на ступнях были потерты, судя по всему в результате трения во время медленной транспортировки тела в саркофаг. Картер упомянул и о «заметном тщании», с которым пытались сохранить антропологическую форму законченной мумии, «очень тонкую, похожую на батист природу» льняного полотна, и жаловался на то, что хрупкость делает изучение тканей трудным [57].

Несмотря на его внимание, становится ясно, что для Картера текстиль, найденный в гробнице Тутанхамона, был всего лишь не слишком интересным гарниром. Когда саркофаг открыли впервые, Картер написал, что увиденное «немного разочаровало», потому что содержимое было «скрыто тонкими льняными покровами».

В самом начале раскопок Картер открыл саркофаг, наполненный, как ему показалось, свитками папируса, но позже оказалось, что это тоже ткань. (Это было, как он написал, «естественным разочарованием» [58].) В худшем случае к льняным тканям относились как к препятствию, их смахивали в сторону и разрушали, словно пыльную паутину. Один большой льняной покров, изначально насыщенного коричневого или, возможно, красного цвета, украшенный металлическими хризантемами, скатали в рулон и вынесли на улицу. Он рассыпался в прах, пока египетские власти спорили с археологами. Покрывала, подушечки и повязки, в которые с такой тщательностью пеленали тело фараона, были разрушены в процессе распеленания. Верхние слои были залиты парафином, чтобы, как высказался Картер, «снимать затвердевший слой большими кусками» [59].