Петр Черкасов - Правители Франции XVII-XVIII века

«Я знаю, что вы всегда верны своим принципам… — ответил король и добавил: — Во время моего последнего путешествия я убедился, что ваше мнение совпадает с мнением всей нации».

Присутствовавшая при их беседе Мария-Антуанетта едва сдерживала негодование. Пройдя в свой кабинет, королева, наверное, впервые за пять дней внимательно изучила свое отражение и ужаснулась: на нее смотрела совершенно седая женщина.

Извещая Петербург о событиях, разыгравшихся в Париже, граф Симолин писал 23 июня 1791 года: «План содействия выезду короля из дворца со всей королевской семьей был задуман и выполнен очень умно и в большой тайне, но не увенчался успехом. Монарх был арестован в двух милях от границы и препровожден в Мец; можно только содрогаться при мысли о несчастьях, которые грозят королевской семье, особенно королеве, рискующей стать жертвой жестокого и кровожадного народа».

С момента возвращения в Версаль Людовик XVI практически становился узником Тюильри: его власть была временно приостановлена. Собрание терзали сомнения — как поступить с королем? Идея замены монархии республикой приобретала все новых сторонников, но пока не преобладала в умонастроениях.

Преодолев сомнения, Учредительное собрание в конце концов приняло версию Лафайета, согласно которой «король был обманут и похищен». 16 июля большинством голосов было решено восстановить короля в его «конституционных правах».

Это решение вызвало волну негодования в революционных клубах, потребовавших низложения короля и назначивших на 17 июля сбор подписей на Марсовом поле в поддержку своего требования.

Попытки властей не допустить этой акции потерпели неудачу. На Марсовом поле собрались тысячи парижан. Перепуганное умеренное большинство Учредительного собрания приказало мэру Байи ввести в городе военное положение и любой ценой восстановить порядок. Над зданием Ратуши появились красные флаги — символы военного положения. Командир Национальной гвардии получил приказ рассеять собравшихся на Марсовом поле оппозиционеров. После первого предупредительного выстрела холостыми патронами последовал второй — уже боевыми, затем третий. Подоспевшая артиллерия произвела несколько выстрелов картечью. Толпа в ужасе стала разбегаться, после чего обстрел прекратился. На Марсовом поле осталось более пятидесяти трупов.

На следующий день оппозиция будет утверждать, что власти убили до 1500 безоружных человек.

Собрание одобрило действия Байи и Лафайета как необходимые и активизировало работу по завершению проекта конституции. На это ушло менее двух месяцев, и 13 сентября 1791 года Людовик XVI подписал основной закон страны, по которому Франция уже официально превращалась в конституционную монархию. Одновременно была объявлена амнистия всем арестованным участникам демонстрации 17 июля на Марсовом поле.

30 сентября Учредительное собрание объявило себя распущенным, а 1 октября в Париже начало работу Законодательное собрание, избранное на основе цензовой системы так называемыми «активными гражданами». В отличие от своего предшественника с широким представительством духовенства и дворянства новое Собрание было однородно буржуазным, что не могло не иметь очевидных последствий для его отношений с королевской властью, на глазах терявшей престиж и влияние.

С осени 1791 года над революционной Францией стали собираться тучи внешней угрозы. Еще 27 августа на встрече австрийского императора, короля Пруссии и курфюрста Саксонии с вождем роялистской эмиграции графом д’Артуа и маркизом де Буийе было достигнуто соглашение о необходимости восстановления во Франции «суверенной монархии». Император Леопольд II, который наладил тайную переписку со своей сестрой Марией-Антуанеттой, выдвинул идею создания общеевропейской коалиции против революционной Франции. У восточных границ страны собирала силы эмигрантская армия принца Конде. Оживились роялисты и в самой Франции. Мария-Антуанетта вновь обрела уверенность в себе и стала откровенно резка с министрами-буржуа. «Не думаете ли вы, что мы намерены долго мириться с таким положением?» — высокомерно заявляла им королева.

Король старался вести себя сдержанно и демонстрировал готовность к диалогу с Законодательным собранием. Он санкционировал формирование трех 50-тысячных армий, которые должны были отразить возможную иностранную интервенцию.

После подписания 7 февраля 1792 года направленного против Франции австро-прусского союзного договора угроза войны приобрела совершенно реальные очертания. Интервенция могла начаться в любой момент, но неожиданная смерть 1 марта 1792 года императора Леопольда II и восшествие на престол Франца II вынудили ее организаторов отложить начало военных действий.

В это время в Париже произошла смена правительства. Пришедшая к власти партия жирондистов — пламенных защитников революции — настаивала на превентивной войне, что совпадало с расчетами партии двора, сделавшей ставку на поражение Франции и приход в Париж «освободителей».

20 апреля 1792 года Людовик XVI, прибыв в Собрание, объявил войну «королю Богемии и Венгрии», то есть австрийскому императору Францу. Но уже первые боевые столкновения выявили неподготовленность французской армии, испытывавшей острый дефицит в боеприпасах. Эти неудачи многие поспешили объяснить саботажем и изменой в окружении короля. Пошли разговоры о том, что планы французского командования были «предательски» переданы противнику. Назывался даже главный изменник — королева Мария-Антуанетта.

Все это резко обострило обстановку в столице, где произошла очередная смена правительства. Отправив в отставку жирондистов, король отказался одобрить декреты Конвента о высылке за пределы Франции не присягнувших священников и о создании под Парижем лагеря федератов (национальных гвардейцев) численностью 20 тыс. человек.

Реакция парижан была молниеносной. На следующий день, 20 июня, многотысячная толпа направилась к зданию Собрания и передала через своих делегатов требование о немедленном упразднении королевской власти. Воспользовавшись всплеском народного недовольства, депутаты-жирондисты умело направили его на Тюильри. С криками «Долой вето! Нет больше священников! Верните министров-патриотов!» толпа устремилась к королевскому дворцу и без особого труда захватила его.

Обескураженный Людовик XVI вынужден был позволить надеть на себя фригийский колпак и выпить «с народом» бокал красного вина. «Народ Парижа, я пью за твое здоровье и за здоровье всей французской нации!» — произнес король. Но у него все же хватило смелости подтвердить свое вето на последние декреты Собрания.

На этот раз все обошлось более или менее благополучно для короля, если не считать фригийского колпака. Порыв толпы постепенно иссяк. К вечеру национальным гвардейцам удалось освободить Тюильри от возмущенных горожан. Однако вторжение в королевскую резиденцию показало всю шаткость конституционного трона.