Валентин Катасонов - Бреттон-Вудс: ключевое событие новейшей финансовой истории

Впрочем, не стоит идеализировать и те периоды американской истории, которые предшествовали эпохам «трумэнизма» и «маккартизма». В 1930-е годы в политике и общественной жизни Америки также нагнетались антисоветские и антикоммунистические настроения. Но эффективность этих кампаний была крайне невысока. Несмотря на то, что в те времена не было Интернета, а пресса США находилась под жестким контролем Вашингтона и хозяев Федеральной резервной системы, до американского народа неведомыми путями доходила информация об успехах СССР в социалистическом строительстве. А провалы капиталистической модели общества американцы видели воочию каждый день, экономическая депрессия продолжалась в стране до начала войны. 1930-е годы в Америке – время антикапиталистических настроений и симпатий к СССР. По крайней мере, такие настроения были распространены в среде образованных американцев, которые привыкли думать и сопоставлять. Как пишет наш историк Н. Н. Бонцевич, «в либеральных кругах Америки еще с середины 30-х годов стали активно распространяться социалистические идеи, появились сторонники социалистического реформирования как пути выхода из кризиса. „Красное десятилетие“ (30-40-е гг.) способствовало росту численности коммунистической партии США, которая увеличилась с 25 тыс. в 1934 году до 75 тыс. в 1938 году» [62] Бонцевич Н. Н. «Мы все были жертвами»: власть и общество в послевоенной Америке // Новейшая история. Дипломатия и политика в середине XX века. Сборник статей, 2001. С. 112 (http://www.e-reading.ws/. .

Поэтому неудивительно, что в Америке появлялись такие союзники Советского Союза, как Гарри Уайт.

Кстати, появлялись они и в других странах Запада. Прежде всего, на память приходит «кембриджская пятерка» – ядро сети советских агентов в Великобритании. Речь идет о завербованных в 1930-х годах в Кембриджском университете агентах, которые впоследствии занимали высокие посты в британских спецслужбах и Министерстве иностранных дел Великобритании. Вот эти агенты:

1) Ким Филби (Kim Philby) – кодовое имя «Stanley», занимал высокие посты в SIS (MI-6) и MI-5;

2) Дональд Маклин (Donald Duart Maclean) – «Homer», работал в Министерстве иностранных дел;

3) Энтони Блант (Anthony Blunt) – «Johnson», военная контрразведка, советник короля Георга VI;

4) Гай Бёрджес (Guy Burgess) – «Hicks», военная разведка, Министерство иностранных дел.

Мнения о пятом члене команды расходятся, однако чаще всего называется Джон Кернкросс (John Cairncross) – Министерство иностранных дел, военная разведка. Кстати, позднее этот агент перешел на работу в Министерство финансов Великобритании, где у советской разведки до этого не было никаких источников [63] После разоблачения Филби, Маклин и Бёрджес бежали в СССР, Кернкросс и Блант остались в Англии, но не преследовались в судебном порядке. .

Бывший директор ЦРУ Аллен Даллес называл «кембриджскую пятерку» «самой сильной разведывательной группой времен Второй мировой войны». Все они были завербованы советским разведчиком австрийского происхождения Арнольдом Дейчем (1904–1942) на идейной основе.

Кстати, даже те, кто настаивает на том, что Уайт был все-таки полноценным агентом советской разведки, признают, что его вербовка могла произойти только на идейной основе. Уже упоминавшийся выше биограф Уайта Бенн Стейл пишет: «Я нашел в архивах Уайта рукописное эссе, написанное в 1944 году, где он осуждает лицемерие США в отношениях с СССР и восхваляет преимущества советского социализма». Стейл заключает: «Уайт и многие другие американские и английские государственные деятели считали тогда, что социалистическая экономика эффективна и мир развивается в ее направлении».

Сегодня, в 2014 году Россия начинает завоевывать некогда утерянный авторитет в мире. Она «набирает очки», прежде всего, благодаря дипломатическим, внешнеполитическим акциям. Это и активное участие в разрешении кризиса вокруг Сирии, и возвращение Крыма в состав России, и шаги в направлении евразийской экономической интеграции. Это необходимое, но не достаточное условие для того, чтобы процесс усиления авторитета России в мире стал устойчивым. Нам необходимы серьезнейшие внутренние социально-экономические преобразования. Такие преобразования, которые бы позволили России продемонстрировать свое превосходство над загнивающим капиталистическим Западом. Более того, здоровая часть западного общества ждет от нас таких преобразований. И тогда, в этом можно не сомневаться, в тех же США появятся люди на всех уровнях власти, готовые помогать нашей стране, как это делал Гарри Уайт.

Возвратимся к Конференции. В Бреттон-Вудсе были также приняты решения о создании Международного валютного фонда и Международного банка реконструкции и развития. Эти решения были воплощены в жизнь: со второй половины 40-х годов обе международные финансовые организации начали свою работу. В многочисленных книгах описаны детали трехнедельной конференции в Бреттон-Вудсе, даны оценки принятых решений, проанализированы тенденции развития бреттон-вудской валютной системы, просуществовавшей без малого три десятилетия [64] Вепп Steil . The Battle of Bretton Woods: John Maynard Keynes, Harry Dexter White, and the Making of a New World Order (Council on Foreign Relations Books // Princeton University Press), 2013. . Но «за кадром» большинства исследований остается один острый вопрос, который горячо обсуждался на Конференции и по которому, в конце концов, было принято решение. Но принятое решение не было выполнено. Этот вопрос касался Банка международных расчетов (БМР) и его будущей судьбы.

Нам необходимо дать краткий обзор истории БМР, без которого трудно понять причину накала страстей на конференции в Бреттон-Вудсе при обсуждении будущей судьбы этой организации. Для этого нам придется вернуться к Первой мировой войне, точнее Парижской мирной конференции 1919 года, на которой решались вопросы послевоенного устройства мира. В Париже помимо всего было принято решение о том, что побежденная Германия будет выплачивать репарации победителям. Суммы репараций были нешуточные, а сроки выплат растягивались до конца XX века. Первоначально Версальский мирный договор устанавливал сумму репараций в размере 269 млрд. зол. марок (эквивалентно 100 тыс. т золота). Позднее Репарационная комиссия пересмотрела сумму, снизив объем репараций до 132 млрд. зол. марок (эквивалентно 22 млрд. ф. ст.). В 20-е годы прошлого века Германия выплачивала репарации, но в объемах, намного меньших, чем предусматривалось решениями Парижской конференции.