Юрий Виппер - Том 8. Литература конца XIX — начала XX вв.

Еще более тяжелым было положение народов в Бухарском эмирате, который находился в вассальной зависимости от России. Здесь господствовал средневековый уклад, поддерживаемый религиозным фанатизмом духовенства и невообразимо дикими способами эксплуатации трудящихся. Духовенство и правящие круги жестоко подавляли малейшее проявление вольнодумства и тяготение к новшествам культуры и к светскому знанию.

По мере распространения марксистских идей и под влиянием российского революционного движения в Закаспийской области (образована в 1882 г.), в городах Туркестана учащаются революционные выступления трудящихся, а в Бухарском эмирате — крестьянские бунты. Первая мировая война усилила революционные настроения. Вспыхнувшее в июле 1916 г. в древнем Ходженте локальное восстание очень скоро превратилось в широкое национально — освободительное движение против двойного гнета колонизаторов и местных правителей. Особенно упорным и одним из самых массовых было выступление в Тургайской области Казахстана под руководством Амангельды Иманова.

Борьба против царского самодержавия оказала огромное влияние на пробуждение народов Средней Азии, на развитие революционного и демократического просветительского сознания среди ее интеллигенции. Эта борьба ломала преграды между народами и их культурами, содействовала более определенной дифференциации национальных и классовых интересов в общероссийском масштабе. Именно в это время передовые деятели национальных культур и литератур начинают все более отчетливо осознавать общие цели народов в борьбе с самодержавием. В дореволюционном Туркестане у среднеазиатских народов слабо было развито чувство национального единства их «земли», сильно давало знать о себе местничество… (Т. С. Саидбаев). Обострение кризисных явлений в общественном устройстве этих народов способствовало развитию и углублению понимания национальных идеалов, соотношения этих идеалов с социальными. И результатом принципиально нового общественно — политического положения и экономической ситуации было в ряде случаев осознание писателями той или иной народности своей литературы как литературы национальной, опирающейся на собственные фольклорные или литературные традиции; на многие общие традиции близкородственных культур — тюркоязычных и персоязычных; на опыт русской и других развитых в революционно — демократическом направлении литератур (к примеру, татарской, башкирской, азербайджанской).

Процессы этнической консолидации, так же как и органически связанное с ними развитие классового и национального самосознания, опираются на всю обширную сферу взаимосвязей как историко — культурных, так и художественно — литературных, приобретающих в этот период новое качество.

В рассматриваемые десятилетия происходят, с одной стороны, активизация связей между близкородственными национальными литературами, с другой — усиление влияния русской литературы (творчество Некрасова, Л. Толстого, Чехова, Короленко) и революционно — демократической мысли на духовные и художественные искания писателей, постепенно осознававших роль своих формирующихся национальных литератур в общероссийском литературном процессе.

Так, например, общепризнана огромная роль азербайджанского писателя и публициста Дж. Мамедкулизаде и его сатирического журнала «Молла Насреддин» (Баку), находившего читателей не только в Азербайджане, но и по другую сторону Каспийского моря — в Туркестанском крае. Немало прогрессивных писателей Туркестана печаталось в этом журнале. В «Молла Насреддине» были опубликованы стихи узбекских и таджикских поэтов из Андижана, Хивы, Самарканда. «Многогранная деятельность просветителей народов Поволжья, татар и башкир оказывала также огромное воздействие на развитие просветительской идеологии и народов Средней Азии и Казахстана…» (Р. Хошим и Р. Фиш).

С начала XX в., особенно после революции 1905 г., в Среднюю Азию и Бухарский эмират стали проникать периодические издания на татарском, персидском языках из Казани, Уфы, Оренбурга, Бахчисарая, Индии, Египта, в которых содержалась информация о революционных событиях в разных городах и краях России. Эти издания оказывали заметное влияние на пробуждение общественного сознания населения среднеазиатских ханств, удерживаемых властями и духовенством в полной изоляции от внешнего мира. Общему оживлению культуры края содействовала организация издательского дела, создание ряда новых типографий и литографий в Самарканде, Ташкенте, Кагане. Там печатались не только сочинения классиков таджикской и узбекской литератур, но и произведения поэтов и писателей, которые обращались к злободневным вопросам современности. Так, в литографии города Кагана были отпечатаны путевые очерки Мирзо Сироджа «Подарок жителям Бухары», где он критиковал косность и феодально — средневековую отсталость эмирата. В этой же литографии Домуло Икром издал трактат, поддерживающий открытие новометодных школ в Бухаре. В Самарканде были изданы диваны Туграла, Мирзо Ходи, учебные пособия Васли, Бехбуди и др.

Во многих подобных учебниках, книгах для чтения появляются переводы из Крылова, Пушкина, Лермонтова, моралистические рассказы Л. Толстого. Особая роль в знакомстве с русской классикой принадлежит Абаю. Происходит знаменательная переориентация с восточноклассических образцов на русско — европейские, что свидетельствовало о недостаточности в новых условиях этой богатой традиции.

Возникновение демократических и социалистических элементов в культуре, в общественной мысли, в литературе и даже в устно — поэтическом творчестве ряда народов Востока происходило в условиях ломки и распада феодально — патриархальных устоев, кочевого и полукочевого быта, что обостряло социальные противоречия и идеологическую борьбу. С этим обстоятельством связана и дальнейшая дифференциация среднеазиатского просветительства, возникшего в середине XIX столетия.

В начале XX в. в Туркестанском крае, Кокандском и Хивинском ханствах получила распространение идеология джадидизма (от арабского слова «джадид» — новый), сформировавшаяся как бы внутри просветительско — демократического направления общественной мысли. Джадидизм в общеполитическом и идеологическом планах был движением, выражавшим интересы национальной буржуазии. В связи с тем что деятели джадидизма выступали против феодального мракобесия, за реформы и нововведения в области образования и культуры, к нему примкнули многие прогрессивно мыслящие писатели, поэты, публицисты, педагоги, боровшиеся против схоластических методов обучения в религиозных школах старого образца, за создание так называемых новометодных школ («мактаби усули джадид»), за коренное обновление всей системы образования в крае (С. Айни, Мунзим, Хамди, Мирзо Сиродж и др.). Они разделяли антидеспотические идеи джадидских лидеров, печатали свои оппозиционные по отношению к правительству статьи и стихотворения в газетах и журналах, издававшихся на узбекском, таджикском и русском языках джадидскими деятелями (например, М. Бехбуди) в «Самарканде», «Бухорои шариф» («Благородной Бухаре»), «Оина («Зеркале») и др. Все это вызывало репрессии духовенства и господствующей клики эмирата, отнюдь не намеревавшихся рассматривать участников движения дифференцированно. Для правящих кругов все они были джадидами, а следовательно, врагами ислама и эмира.