Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

В произведении трагическое перемежается с комическим, лирическое изображение любви и природы чередуется с описанием различных приключений. Братья Каудзит иронизируют над человеческими слабостями и одновременно сочувствуют страданиям маленького, простого человека. «Смеху сквозь слезы» авторы учились у Гейне и особенно у Гоголя.

Симпатии братьев Каудзит отданы честным людям. В романе это Каспар и Лиена. Чистое, прекрасное чувство любви героев — сила, которая поднимает их над окружением корыстолюбцев и стяжателей. С Каспаром в латышскую литературу вошел образ сильного, самостоятельного, бесстрашного человека, а Лиена — первый психологически разработанный женский образ. Такими чертами характера, как гордость, нравственная чистота, протест против окружающей лжи и подлости, она напоминает Катерину из «Грозы» А. Островского.

К достижениям латышского реализма 70–80‑х годов следует отнести также рассказы Апсишу Екаба (1858–1929). Братья Каудзит и Апсишу Екаб обогатили национальную литературу множеством социальных типов. Это зажиточные и бедные крестьяне, хозяева и батраки, учителя, землемеры, члены волостного суда, бывшие царские солдаты и обитатели богадельни. Первые латышские реалисты ярко и образно воссоздали сельские будни, психологически обоснованно изображали внутренний мир людей, живописно рисовали картины родной природы, используя богатый сочный народный язык.

В 70–80‑е годы в Латвии в связи с национально — освободительным движением и усилившимся интересом младолатышей к родному фольклору развивался и так называемый народный романтизм. Младолатыши понимали этическую и идейно — эстетическую ценность латышских народных песен, призывали собирать и публиковать их, выдвигали народное творчество в качестве образца для современной литературы.

В 1869 г. учитель и журналист Фрицис Бривземниек (наст. имя Фрицис Трейланд, 1846–1907), финансируемый Обществом друзей естествознания, антропологии и этнографии Московского университета, приступил к сбору материалов латышского фольклора. Эта работа приобрела массовый характер, и уже в 1873 г. вышел первый сборник латышских народных песен, за ним в 1881 г. были изданы пословицы и загадки, в 1887 г. увидело свет первое собрание сказок. Часть этих фольклорных материалов позже была опубликована на русском и немецком языках.

В середине 80‑х годов в работу по сбору и систематизации народных песен включился преподаватель московской гимназии, бывший редактор «Петербургас авизес» Кришьянис Барон (1835–1923), посвятивший этому делу все последующие сорок лет своей жизни. С 1894 г. Барон начал публикацию сборников латышских народных песен. До 1915 г. в его обработке вышло монументальное шеститомное издание «Латышских дайн», включающее более двухсот тысяч образцов. Это одно из наиболее полных изданий народных песен; оно имело огромное значение для развития национальной литературы и филологии.

«Народный романтизм» воспринял лучшие традиции устного народного творчества. Он активно использовал арсенал средств художественной выразительности фольклора и подчинил их целям национально — освободительной борьбы. Прошлое народа, которое писатели — романтики нередко идеализировали, выдвигалось в качестве доказательства того, что латыши представляют собой нацию, которой пора духовно освободиться от немецкого засилья в национальной культуре.

Наиболее видными представителями поэзии «народного романтизма» были А. Пумпур и Аусеклис (наст. имя Микелис Крогземис). Продолжая традиции Г. Меркеля и творчески воплощая принципы латышского фольклора, они создавали новые мифологические образы. В их произведениях повествуется о жизни латышей до нашествия крестоносцев, о латышских богах, о мудрых правителях, о героях и певцах. В своих произведениях поэты нередко связывали судьбу латышского народа с судьбами литовского и славянских народов, особенно — русского. Ю. Алунан в стихотворении «Утро» (1869), например, предсказывал, что восточные ветры разгонят все беды, создадут новую жизнь. Положительная роль России в судьбах латышского народа подчеркнута и в стихотворении А. Пумпура «Восток и Запад». В поэзии «народного романтизма» и прямо, и в аллегорической форме звучали призывы к борьбе. В стихотворении со знаменательным названием «Уничтожаемое, но не уничтоженное племя» Аусеклис утверждает, что, несмотря на разорение и вековые гонения, племя латышей «способно рождать воинов».

Высшее достижение «народного романтизма» — эпос «Лачплесис» (1888) Андрея Пумпура (1841–1902). Попытки создания на основе фольклорных мотивов и сюжетов целостного латышского эпоса предпринимались и раньше, в 60‑е годы, но они не были удачными. Андрей Пумпур органически сочетает в своем эпосе прошлое и настоящее. Пумпур был землемером, он работал в разных местностях Латвии изучал фольклор, хорошо знал жизнь народа и его нужды. Он писал стихи, в том числе сатирические, а также путевые очерки, проникнутые духом уважения к другим народам. Мотивы латышских народных преданий и сказок автор дополняет своим поэтическим воображением, талантливо соединяя фольклор и фантазию. В центре эпического повествования — сказочный образ народного героя Лачплесиса, который борется с извечным врагом латышей Черным рыцарем. Лачплесис — сказочный богатырь, у него честное сердце, он жаждет справедливости. Это герой, который служение интересам своего народа почитает высшим долгом каждого. Латышский читатель принял «Лачплесиса» с восторгом, справедливо увидев в нем символ свободолюбия и стойкости. Образ фольклорного героя, связанного с судьбами народа, приобрел, таким образом, новое общественно — политическое звучание. Пумпур доказал, что народную поэзию можно успешно использовать для решения актуальных идейно — художественных задач. Образ Лачплесиса, в различных вариациях и по — разному интерпретированный, вошел впоследствии в произведения латышских поэтов — классиков (пьеса Я. Райниса «Огонь и ночь»), советских поэтов (стихотворение Я. Судрабкална «Лачплесис»), а также в латышское изобразительное искусство и музыку.

Наряду с героическими мотивами в эпосе сильны и критические тенденции. Выраженный в фольклоре протест против немецких господ Пумпур углубил конкретной оценкой фактов из истории своей страны. Он показывает, что немецкие колонизаторы — рыцари, священники, монахи — явились в XIII в. в Латвию не как носители новой, высшей морали и культуры, каковыми они себя считали, а как грабители и угнетатели: «Веры носители новой // Умысел тайный имеют: // Забрать балтийские земли // И в рабство повергнуть народ…» (перевод В. Державина).

Работая над эпосом, Пумпур познакомился с произведениями подобного жанра, принадлежащими другим народам. Хотя в «Лачплесисе» и нет прямых заимствований, однако некоторые моменты подсказаны поэту, например, эстонским эпосом «Калевипоэг», финским — «Калевала», а также «Одиссеей». В то же время «Лачплесис» отличается от эпосов этих соседних народов. Пумпур включил в свое произведение образы конкретных исторических личностей XII–XIII вв., действительные эпизоды и факты, что роднит его с «Песнью о Роланде» и «Песнью о Нибелунгах».