Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

С еще большей очевидностью непоследовательность историзма писателя проявилась в ключевом и наиболее трудном для него образе Терезы Дефарж. Отношение автора к этой героине двойственно: он понимает правду Терезы Дефарж, когда она вместе с восставшим народом штурмует Бастилию. Но он и не приемлет Терезу, которая ненавидит Люси за то, что она близка к Чарльзу. Французская революция, столь ярко изображенная в этом романе, для Диккенса мгновенно превращается в отрицательную, разрушительную силу, если она угрожает счастью человека.

По — иному понимает теперь Диккенс и характер человека, природу и тайну его поступков. Проблема маски, о которой говорилось в связи с «Крошкой Доррит», нашла свое дальнейшее развитие в «Повести о двух городах», в образах двойников Дарнея и Картона — людей, которых в романе объединяет только внешность и любовь к Люси. Безусловно, по своим внутренним качествам Чарльз в гораздо большей степени герой знакомого нам Диккенса, нежели беспутный Картон. Однако благородный поступок, самопожертвование во имя любви, совершает Картон — человек далеко не идеальный. На страницах романа обсуждается сложнейший психологический вопрос о подлинной и мнимой сущности человека, его «дневном» и «ночном» облике. Диккенс делает важное для себя открытие, что «ночная» сущность, сущность человека грешного, порочного (Картон) может переродиться. Перерождение — процесс отнюдь не мгновенный, оно наступает после испытаний, которым Диккенс почти обязательно теперь подвергает своих героев.

Изменения затронули и собственно формальную сторону романа. Последние книги Диккенса, в частности его роман «Большие надежды», — шедевры лаконизма и внутренней цельности. Писатель выработал многоступенчатую систему символов. В известной степени кульминацией такой символической поэтики стала «Повесть о двух городах» (весь текст держится на противопоставлении: шум шагов контрастирует с тишиной).

Но не только символы дали возможность автору добиться лаконизма и гармонии. Этому немало способствовало усиление детективной линии в повествовании. Правда, эта линия в той или иной степени всегда присутствовала в его романах. Детектив был одним из приемов, с помощью которых раскрывалась тайна общественного механизма. В то же время — и это не менее важно в общем контексте творчества писателя — детективный сюжет делал произведения занимательными, захватывающими, доступными самому широкому читателю.

В 50–60‑е годы Диккенс в большом количестве печатает детективные рассказы. Отчасти увлечение таким типом повествования объясняется тем, что он не хочет отстать от своих учеников, например Уилки Коллинза, признанного мастера детектива. В эти годы в его прозе можно обнаружить даже некоторые прямые заимствования из Уилки Коллинза.

Однако детективные сюжеты в позднем творчестве Диккенса выполняют художественно — содержательную функцию. Они позволили ему организовать сложнейший психологический материал в достаточно сжатой по объему форме, стали средством внутреннего динамизма повествования.

Роман «Большие надежды» занимает особое место в наследии Диккенса. Это не только лучшее произведение, созданное в последнее десятилетие его жизни, но и самое цельное, самое гармоничное и, может быть, самое глубокое по мысли творение писателя.

Герой романа Пип многого ждет от жизни. И его надежды даже начинают сбываться: неожиданно у него, простого неотесанного паренька, появляется неизвестный благодетель. Пип надеется, что его облагодетельствовала мисс Хэвишем, странная богатая дама. В ее доме время остановилось, и все начало медленно обращаться в тлен, когда жених мисс Хэвишем не пришел за ней в назначенный день свадьбы. Все надежды сгорели, когда потухли свечи на свадебном пироге.

С раннего детства Пип попадает в обстановку утраченных надежд, но он еще слишком мал, чтобы понять урок чужой жизни. Он полон своих надежд и строит свою, для него достаточно последовательную систему, в которой именно мисс Хэвишем отведено место доброго ангела. В ее доме он знакомится с необыкновенно красивой девочкой. Эстелла — воспитанница мисс Хэвишем, которую она взяла к себе, с тем чтобы, убив в ребенке сердце, сделать это существо оружием своей мести мужчинам. Но Пип ничего не знает о «надеждах» мисс Хэвишем. Напротив, он верит, что мисс Хэвишем, даровав ему богатство и знатность, прочит его в мужья Эстелле.

В ранних романах Диккенса такой сюжет был бы вполне реален. Но как далека сумасбродная, безумная, озлобленная, а по — человечески такая несчастная мисс Хэвишем от братьев Чирибл! Деньги давно потеряли свою добрую силу.

Надежды Пипа рушатся в тот самый момент, когда он узнаёт, что его благодетель — беглый каторжник Мэгвич, которому когда — то маленький Пип дал поесть. Мэгвич, заработавший немало денег в Австралии, не забыл оказанного ему добра и решил сделать из Пипа джентльмена.

По сути дела, «большие надежды» позднего Диккенса — это «утраченные иллюзии» Бальзака. Только в английском изображении разбитой судьбы больше горечи, иронии и скепсиса. И результаты крушения Диккенса интересуют не столько в плане социальном, сколько нравственно — этическом.

Перестав быть «сделанным» джентльменом, Пип учится быть настоящим джентльменом. Первый урок на этом пути — урок труда. Он должен работать: смерть Мэгвича в тюрьме лишила его состояния. Вторая задача — научиться распознавать лицо за маской. Нравственное прозрение наступает, когда он начинает видеть в Мэгвиче не каторжника и изгоя, а человека, честно трудившегося, честным трудом заработавшего деньги. Другим важнейшим нравственным уроком становится его болезнь (символическое освобождение от обмана). В эти тяжелые дни ему по — иному видится и характер доброго и смешного кузнеца Джо Гарджери, которого в пору своего «джентльменства» Пип стеснялся. За маской неуклюжего, несветского человека он проглядел истинное лицо, которое ему теперь открылось.

«Большие надежды» — это не только роман о частной судьбе Пипа. И это, конечно, не только занимательное произведение с детективной линией — выяснение тайн Пипа, Эстеллы, мисс Хэвишем. Детектив здесь вторичен. Судьбы всех действующих лиц романа бесконечно переплетаются: Мэгвич — благодетель Пипа, но он же отец Эстеллы, которая, подобно Пипу, живет в дурмане «больших надежд» и верит в свое знатное происхождение. Служанка в доме Джеггерза — убийца — оказывается матерью этой холодной красавицы. Компсон, неверный жених мисс Хэвишем, — заклятый враг Мэгвича. Обилие преступников в романе не просто дань криминальной литературе. Это способ для Диккенса обнажать преступную сущность буржуазной действительности.