Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Ион Крянгэ (1839–1889), сын крестьянина, сначала учится в семинарии и получает сан дьякона. Желая получить диплом учителя, он с 1864 г. слушает лекции в «нормальной школе» (учебном заведении по подготовке преподавателей). Не проявляя рвения к церковной службе и поссорившись с церковными властями, он снимает с себя сан дьякона. В литературу Крянгэ входит как рассказчик. В своем творчестве — сказках, нескольких рассказах и автобиографической повести «Воспоминания детства» — он остается крестьянином по мироощущению и народным сказителем как художник. Органическая слитность повествователя и повествуемого, присущая фольклору, переносится Крянгэ в литературу. И само его творчество внутренне едино, выражает ли он свое мироощущение в иносказательной форме (в виде сказки), повествует ли об услышанном (рассказы «Дед Ион Роатэ и объединение княжеств», 1880; «Дед Ион Роатэ и господарь Куза», 1883), вспоминает ли о своем детстве. В плане общего развития румынской литературы творчество Крянгэ находится как бы на стыке между романтизмом и реализмом и как явление могло возникнуть лишь как результат того чрезвычайного интереса, который романтизм проявлял к фольклору и крестьянству. В творчестве Крянгэ крестьянин, открытый романтиками в фольклоре, на мироощущение которого они ориентировались при оценке современной им действительности, из фигуры, просто присутствующей в литературе, становится фигурой активно действующей. В его произведениях заложен художественный импульс, дающий начало развитию крестьянской темы, которая становится главной в литературе критического реализма следующего периода.

Литература второй половины XIX в. знаменует культурный подъем и естественное стремление к единству. Если до объединения княжеств румынская культура и литература имели три сообщающихся, однако все — таки отдельных центра развития в княжествах Валахии, Молдавии, а также Трансильвании, то после объединения, в первую очередь благодаря творчеству И. Л. Караджале, М. Эминеску, И. Крянгэ, Дж. Кошбук, литература достигает национального единства.

Двадцать лет спустя после победного завершения национально — освободительной революции и признания независимости (1830) Греция оставалась отсталой феодальной страной, судьбу которой по — прежнему вершили великие державы — «покровительницы» — Англия, Франция и Россия. Ряд греческих территорий, включая Эпир и Фессалию, все еще находился под властью Оттоманской империи. В самой Греции продолжалось баварское засилье; греческим престолом владел (до 1862 г.) король — баварец Оттон.

О том, сколь бедственным было внутреннее положение молодого греческого государства, красноречиво повествует роман видного юриста и государственного деятеля Павлоса Каллигаса (1814–1896) «Танос Влекас» (1855). С большой достоверностью рассказывает он о разоренной, нищей, брошенной на произвол судьбы греческой провинции, о хищениях и злоупотреблениях власть имущих, об отсутствии правосудия, государственной законности. Этот акт суровой и острой социальной критики был единственным в своем роде. В целом же всеобщее недовольство положением в стране, разочарование и даже отчаяние чаще всего побуждали греческих литераторов не к критическому анализу действительности, а к бегству в стихию индивидуалистического самосознания или — еще чаще — в безопасную сферу сюжетов из недавнего героического прошлого, в идеализированное средневековье и т. д. На этом сложном социальном и психологическом фоне продолжал развиваться гипертрофированный культ античности и древнего языка — одна из болезненных форм национального самоутверждения.

В прозе широкое распространение получил исторический роман («Господин Мореи» (1850) А. Рангависа; «Героиня греческой революции» (1852) С. Ксеноса; «Кацантонис» (1860) и «Последние дни Али — паши» (1862) К. Рамфоса). Как и рождающаяся греческая историография (в 1860–1874 гг. вышло в свет монументальное исследование Константиноса Папарригопулоса «История греческой нации от древнейших времен до наших дней»), исторические романы призваны были укрепить единство нации, попранное чувство национального достоинства.

В поэзии все еще сохраняла свои позиции романтическая афинская школа. Выступившее в 60‑е годы поколение афинских романтиков — Д. Папарригопулос (1843–1877), С. Василиадис (1844–1874) — не испытывало уже тех кровных связей с интересами и задачами национальной жизни, которые вдохновляли предшествующие поколения. Их творчество исполнено трагического ощущения одиночества и душевной беззащитности, иронического, а порой и ожесточенного неприятия настоящего, которое столь далеко от идеала, что поэт испытывает искушение «разорвать бумагу и сломать перо» (Папарригопулос Д. Девятнадцатый век).

Состояние тупика, в который зашла в 60‑е годы романтическая поэзия Греции, с язвительной беспощадностью передал Эммануил Роидис (1836–1904) в романе «Папесса Иоанна» (1866). Бичуя поэтическую вялость романтиков, надуманность их сюжетов, выспренность описаний, настолько «сонных», «избитых», что они «вызывают у читателя приступ морской болезни», автор провозгласил принципиально новую, по сути своей реалистическую позицию, ориентированную на изображение правды, «обнаженной и непричесанной, такой, какой она появилась на свет».

Между тем в недрах романтизма постепенно пробиваются ростки новых тенденций. После воссоединения в 1864 г. Ионических островов с Грецией явственно намечается сближение афинской школы с ионической. Если афинская школа упорно культивировала архаичный язык — кафаревусу, то ионическая школа, продолжая традиции Д. Соломоса, сохранила верность народному языку — димотики. Именно эта традиция оказалась действенным фактором при подъеме новой волны национального возрождения 80‑х годов. Проводниками влияния ионической школы в Афинах станут поэты, чье творчество заметно выходит за рамки романтической поэтики.

Романтическая сатира Андреаса Ласкаратоса (1811–1901) — непосредственный критический отклик на живую действительность Ионических островов, в первую очередь его родной Кефалонии, — значительный шаг литературы на пути к реализму. Ласкаратос считал, что преодолеть кризис можно, создавая «свидетельства сегодняшнего дня».

Поэтом, наводившим мосты между ионической и афинской школами, был также Аристотелис Валаоритис (1824–1879). Обращаясь к историческим сюжетам, к темам национально — патриотического звучания, он старался извлечь из прошлого уроки для настоящего (поэмы «Фросини», 1859; «Афанасиос Диакос», 1867; «Фотинос», 1870–1879). На поэзии Валаоритиса следующее литературное поколение училось не только народному языку и образности народной поэзии, но и умению эпически воспроизводить жизнь народа.