Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Основные задачи персидской просветительской литературы этого периода оставались прежними, но деятельность литераторов по «просвещению умов иранцев» стала теперь более целеустремленной. Для осуществления своих идей они считали необходимым внедрять светское образование и проводить прогрессивные реформы в экономике страны (изменить налоговую систему, административное управление, развивать национальную промышленность, строить железные дороги, плотины, больницы, школы, высшие учебные заведения и т. п.).

Прогрессивные литераторы начали выпускать популярные книжки по природоведению, географии, истории. Кроме того, они издавали газеты, пользовавшиеся большим успехом в крупных городах Ирана. Когда же правительство ввело цензуру и начало преследовать редакторов газет за пропаганду просветительских идей, прогрессивные газеты на персидском языке с характерными названиями появились за рубежом: в Константинополе «Ахтар» — «Звезда» (1875–1896), в Лондоне «Канун» — «Закон» (1890–1892), в Каире «Хекмат» — «Мудрость» (1892), «Парвареш» — «Воспитание» (1900) и пр., в Калькутте «Хабль оль — матин» — «Крепкие узы» (1893). В этих зарубежных изданиях, которые тайно переправлялись в Ирак, осуждался произвол шахских министров и губернаторов, притеснявших народ и совершенно не заботившихся о его интересах, наглядно показывалось, какую пагубную роль играет иностранный капитал в Иране, присваивая его богатства и обрекая народ на нищету.

Как правило, частные прогрессивные газеты издавали прозаики и поэты, которые сами готовили основную часть номера. Например, известный поэт — просветитель Мирза Садек — хан Адиб оль-Мамалек Фарахани (1861–1917) в 1896 г. начал издавать в Тебризе газету «Адиб» («Писатель»), затем он сотрудничает в тегеранской газете «Иран — есолтани» («Державный Иран»), издает в Баку на персидском языке приложение к газете «Эршад» («Наставление»).

Право издателя и редактора давало Адиб оль-Мамалеку большие возможности в стихах и прозе «открывать людям глаза на жизнь». Им опубликовано большое количество стихов, в которых он пишет о бедности и нищете, о произволе чиновников, призывая бороться за правду и справедливость, за прогресс, за развитие просвещения, культуры и литературы. Он приветствовал идею ограниченной монархии. Изданный позже в Иране полный диван Адиб оль-Мамалека свидетельствует о том, что он не отступил от традиционных поэтических канонов, но его стихи, написанные просто и ясно, наполнены большим социальным смыслом.

Но вернемся к характеристике персидской поэзии более раннего периода — второй половины века.

В одном ряду с Ягма Джандаки стоит творчество Абу — Насра Фатхоллы — хана Шейбани (1826–1891). Он продолжает линию Ягма Джандаки, однако более целеустремленно, чем его предшественник, критикует деспотические шахские порядки.

Фатхолла — хан Шейбани происходил из знатной и богатой семьи Кашана. Судьба поэта оказалась печальной. Поместья, доставшиеся ему по наследству, были бесцеремонно отняты. Потеряв надежду добиться правды у шаха, Шейбани на склоне лет уезжает в Стамбул, где в то время находили убежище оппозиционно настроенные к иранскому шаху писатели и политические деятели.

Находясь в недосягаемости, Шейбани мог писать и печатать смелые стихи, беспощадно критикуя иранскую действительность.

Поэт оставил значительное поэтическое наследство. Писал Шейбани в классическом стиле, но содержание многих его стихотворений значительно отличается от произведений его предшественников трезвостью и смелостью мысли, горькой правдой о положении в его стране:

Так прямо говорить о печальном состоянии страны, резко критиковать шаха и его систему правления до Шейбани не осмеливался ни один иранский поэт.

Большую роль во второй половине XIX в. играло переводческое дело в Иране. Так, художественные и философские произведения родоначальника азербайджанской реалистической литературы, великого просветителя Мирзы Фатали Ахундова (1812–1878), его литературно — критические статьи и письма оказали большое воздействие на иранскую интеллигенцию. Особенно большое значение имели пьесы М. Ф. Ахундова, которые вместе с философской повестью «Обманутые звезды» и «Рассказом о Юсиф — хане» были в 1877 г. переведены на персидский язык. Произведения М. Ф. Ахундова привлекали внимание молодой иранской интеллигенции, потому что в них автор выступал против феодальной отсталости, произвола и насилия правящей верхушки, фанатизма духовенства.

Одним из последователей Мирзы Фатали Ахундова был просветитель Мирза Ага — хан Кермани (1853–1896), написавший в подражание «Трем письмам» Ахундова два трактата («Три письма», «Сто обращений») и много других произведений, в которых он резко критикует одряхлевший феодальный строй, самодержца — шаха, мракобесие, неограниченный произвол и тиранию Носер эд — Дин — шаха и его окружения, а также и духовенство. Автор выдвигает и программу перестройки иранского общества на основе либерально — буржуазных принципов, требуя проведения коренных реформ в области экономики, культуры и просвещения.

Характеризуя творчество Кермани, известный современный иранский литератор Ф. Адамият справедливо пишет, что его произведения «имеют наряду с социальным смыслом литературную и художественную ценность… Выступление Кермани против традиционных персидских стихов (речь идет об эпигонах и о поэтах — панегиристах. — Д. К.) потому и имело смысл, что он сам был силен в этом виде искусства». Кермани выступал в защиту иранской женщины. Он требовал ее равноправия с мужчиной во всех сферах жизни.

Бескомпромиссная и активная позиция Кермани вызвала ярость шаха и его окружения. Угрозы и преследования шахских властей заставили Кермани покинуть Тегеран, и он выехал в Турцию. Но по требованию иранского правительства Кермани был выдан турецкими властями. По пути в Тегеран он был зверски убит в Тебризе.

Пропагандируя науку, знание и светское образование, просветители расшатывали устои религии, хотя и стремились использовать ее в своих целях: борьба против тирании, отсталости и невежества велась часто под религиозной оболочкой. Так, широко была известна в Иране, а потом и за его пределами книжка под названием «Правдивый сон». По косвенным данным, «Правдивый сон» — плод коллективного труда иранских проповедников Сеид Джамал эд-Дина, Насролла Бехешти Малек оль-Мотакаллемина и двух других лиц. После долгих мытарств книжка была впервые опубликована на персидском языке, как ни странно, в Петербурге, и хотя это произошло в январе 1903 г., но написана она была задолго до этого и в рукописном виде переходила из рук в руки. В этой книжке сообщается, что человек, от имени которого ведется повествование, после трудов праведных заснул, и ему представилась долина Страшного суда, где он повстречал очень почтенных людей так хорошо знакомого ему города Исфагана. Первым попал в поле его зрения шейх города, перед которым на земле все падали ниц, а здесь, в потустороннем мире, он держал ответ за все свои деяния и поступки. При этом выясняется, что преподобный шейх, превратившийся теперь в слабого и презренного человека, запрещал просвещать людей, развивать науки, распространять знания, притеснял народ, занимался стяжательством. За свои дурные поступки этот шейх попал в ад. Не пощадили в день Страшного суда и принца Зелль ос-Солтана, наместника шаха в Исфагане, и многих вельмож.