Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

В 40–50‑е годы XIX в. Восточная Африка начинает привлекать внимание европейцев. На Занзибаре учредили консульства США, Великобритания, Франция, неподалеку от Момбасы была основана первая протестантская миссия.

В последней четверти XIX в. в Восточной Африке развернулось острое соперничество между Великобританией и Германией. Германским эмиссарам удалось навязать правителям отдельных районов так называемые договоры о подчинении, которые позволили Германии в 1885 г. заявить о своих правах на огромную часть прибрежных территорий, находившихся под властью Занзибара. По Гельголандскому договору (1890), который завершил англо — германское соперничество, Великобритания получала Уганду и Кению, устанавливала свой протекторат над Занзибаром. Обширные территории к югу, вплоть до реки Рувума и до озера Танганьика на западе, отошли к Германии. Эти имперские владения стали называться Германская Восточная Африка. Территория Мозамбика продолжала оставаться под португальским господством. На севере Италия в 1889 г. установила свой контроль над северной частью суахилийского побережья — районом Бравы, Марки и Могадишо. Суахилийские города, таким образом, оказались в пределах различных территорий, зависимых от европейских государств, начался колониальный период в истории Восточной Африки.

Таков был исторический фон, на котором шли процессы этнокультурного развития этого региона, где задолго до европейской колонизации складывалась крупная этническая общность — суахилийцы — с общим языком — суахили, а также самобытная исламизированная суахилийская культура, важными элементами которой были старосуахилийская письменность, основанная на арабском алфавите, литературный язык и письменная литература.

С образованием Занзибарского султаната, где ислам был государственной религией, арабо — мусульманская культура стала оказывать особо сильное влияние на все стороны культурной жизни суахилийцев, в том числе и на язык суахили. Если на ранних этапах формирования языка суахили и его литературной нормы ведущую роль играли северные диалекты — киаму и кимвита, то со времени Занзибарского султаната важное значение получил киунгуджа — городской говор Занзибара, постоянно расширявший границы своего распространения на побережье, где появился его материковый вариант — кимрима. Уже в колониальных условиях киунгуджа был взят европейцами (колониальной администрацией и миссионерами) за основу при выработке такого единого «стандартного» суахили (с использованием латинской графики), который бы отвечал потребностям колониального общества. Однако литературной нормой языка суахили продолжал оставаться, так сказать, классический литературный язык, основанный на диалекте киаму.

С XVII в. и особенно в период Занзибарского султаната высший слой суахилийских ученых людей получил возможность обращаться к религиозным книгам и литературе на арабском языке. Многие суахилийские богословы имели богатые библиотеки. В начале XX в. известный исламовед К. Беккер познакомился с несколькими такими библиотеками. Они содержали книги по юриспруденции (фикх), книги, излагающие догматы ислама, жизнеописания пророка Мухаммада, книги о мусульманских мистических представлениях, грамматики и словари, истории и легенды, описания магической практики.

Однако до подавляющего числа суахилийских валиму (мусульманских проповедников), которыми на практике являлись традиционные знахари — ваганга, а также до других грамотных слоев общества, религиозная, нравоучительная литература, связанная с исламом, доходила на языке суахили в традиционной поэтической форме. В разных городах вокруг знатных и образованных семей складывались литературные центры, куда входили знатоки устной традиции, творческого наследия предыдущих поколений сказителей и поэтов, толкователи и интерпретаторы мусульманской нравоучительной и исторической литературы.

Суахилийская литература второй половины XIX в., продолжавшая развиваться в своих традиционных поэтических жанрах — тенди (крупные эпические поэмы) и машаири (стихотворения), стала авторской в полном смысле этого слова.

Таким авторским произведением является небольшая поэма «Песнь об Акиде», рассказывающая о реальных исторических событиях. Герой поэмы — Мухаммад бин Абдаллах (род. 1837) по прозвищу Акида, комендант форта в Момбасе, оказавший неповиновение занзибарскому султану, которому пришлось силой доставить его на Занзибар. В поэме отражен эпизод падения Акиды, изображенный в традициях старинных суахилийских батально — эпических тенди. К непокорному Акиде прибывает посланец султана с 55 солдатами и передает ему письменное распоряжение, в котором предписывается сдать полномочия. В крепости готовятся к сражению. «Против врага я обернусь леопардом, пусть все узнают, что шутки со мной плохи», — заявляет Акида. Английские военные корабли (по просьбе султана Сейида Баргаша) обстреливают форт, и Акида выбрасывает белый флаг.

Современные танзанийские литераторы рассматривают эту поэму как одно из немногих произведений антисултанской направленности, отразивших борьбу Момбасы против Занзибара за свою самостоятельность. Автор этого политически острого произведения известный поэт и сказитель Абдаллах бин Масуд (1797–1894) из Такаунгу, небольшого городка севернее Момбасы. Ему принадлежат такие тенди, как «Песнь о Барасисе» и «Песнь о Хасине».

История о монахе Барасисе распространена по всему мусульманскому миру, известна она и в Хадрамауте, откуда сюжет, по мнению Л. Хэрриса, и попал в Восточную Африку. Она повествует о святоше, который прожил в уединении семьдесят лет (в суахилийском варианте), борясь с искушениями, посылаемыми сатаной. В конце концов он совершает грех, вступая в связь с женщиной, одержимой духами, — пепо. Узнав о том, что женщина беременна, он убивает ее.

«Песнь о Хасине» — тоже история об искушении: дочь султана влюбляется в святошу, который отвергает все попытки соблазнить его. Тогда по требованию дочери отец сооружает уединенное жилище, где она будет брать уроки у святоши. Осторожный учитель подвергает себя кастрации и, когда девушка оказывается беременной, доказывает свою невиновность.

Эти две тенди (в более поздних переработках они объединяются в один связный текст) находятся в одном ряду с другими более ранними дидактическими произведениями суахилийцев, в которых органически соединены, с одной стороны, типично африканское начало (традиция песен — наставлений при обрядах), с другой — мусульманские доктрины и сюжеты. Этот синтез в условиях усиливавшегося влияния арабо — мусульманской культуры во всех областях жизни суахилийцев отражал общественную необходимость переводов, переложений на суахили мусульманских сюжетов и историй.