Том 6. Литература первой половины XIX в.

С писателями, пришедшими в литературу из национально — освободительного движения, связана качественно новая ступень в развитии сербской прозы 20–30‑х годов. Процесс ее обновления происходит в отталкивании от заимствованной книжной традиции романа и сопряжен с такими жанрами «второго ряда», как мемуары, исторические сочинения, письма, публицистические произведения. Наиболее значительные из них — «Мемуары» Матея Ненадовича (1777–1854), видного деятеля освободительного движения, воина и дипломата, и историческая проза Караджича («Житие гайдука Велька Петровича», 1826, и др.), а также его публицистика, письма. Жизнь народа составляет главное содержание этих произведений. Сквозь ее призму воспринимают авторы историю, в которой выделены события национально — освободительного восстания против османского ига, его участники и герои. Черты обновления выступают и в народно — разговорном языке, которым написана эта проза, в стиле, сформированном на основе устного народного сказа, в юморе и живом слове, передававшем своеобразие народного мышления. Многими нитями связанная с устной прозаической традицией, эта проза соприкасалась и с традицией старой сербской литературы (в частности, житийной). В многогранном проявлении национального начала выступают ее связи с романтической литературой. В то же время в ее заметном тяготении к достоверности изображаемого, к правдивым жизненно — конкретным ситуациям, в точно отобранных деталях и точном слове проявляется склонность авторов к реалистическому письму, и в этом отношении проза 20–30‑х годов (и прежде всего проза Караджича) предвещает развитие реализма второй половины XIX в.

Перемены в жизни сербского народа, связанные с национально — освободительной борьбой, формирование новых принципов литературного развития и первые произведения национальной словесности, вдохновленные освободительным движением и революционизирующими идеями Караджича, — все это оказывало воздействие и на писателей, живших в пределах Габсбургской монархии, в Воеводине. Среди них — видный сербский драматург Йован Стерия Попович (1806–1856), заложивший основы репертуара национального театра. Свою литературную деятельность Стерия Попович начинал в духе высоких патриотических и просветительских идей — с переводов новогреческих поэтов (Ригаса Велестинлиса, Адамантиоса Кораиса и др.), созвучных ему свободолюбивыми настроениями; с подражания Видаковичу, проза которого будила национально — патриотические чувства в современниках. Но беспомощность этого романиста перед реальной жизнью, высмеянная в свое время Караджичем, дала толчок к созданию Стерией пародийного «Романа без романа» (1832–1838) — первого произведения, в котором раскрылась главная сторона таланта писателя — его сатирическое мастерство. Просветитель Стерия придавал особое значение в жизни общества театру и в разные периоды своей деятельности обращался к жанру исторической драмы и трагедии, рассматривая прошлое в качестве назидания и урока современникам. Но литературную славу он обрел как комедиограф, автор таких комедий 30–40‑х годов, как «Враль и подвирало», «Ворона в павлиньих перьях», «Скупой», «Патриоты» и др. Сохраняя в структуре комедии известную заданность, свойственную произведениям классицистического типа, Стерия раздвинул рамки жанра навстречу жизненной достоверности и реализму (подтверждая, что у истоков этого процесса в сербской литературе, как и в ряде других литератур, сатирико — юмористической традиции принадлежала главная роль). Проблематика комедий Стерии связана с хорошо знакомой автору жизнью воеводинской провинции в пору все более активного проникновения в патриархальную среду буржуазных нравов и расхождения возвышенных национально — патриотических идеалов с утверждавшейся меркантильно — филистерской моралью.

Несмотря на известную одноплановость своих героев, Стерия сумел благодаря глубокому знанию среды, о которой он писал, метким речевым характеристикам персонажей, народному юмору создать многоликую галерею образов современников, ряд из которых стали нарицательными фигурами. В комедиях Стерии Поповича завязывается узел основных проблем сербской реалистической сатиры XIX в. с ее резко антибуржуазной направленностью, предвосхищается тип ее главного героя — преуспевающего буржуа и мелкого политикана.

Но главное направление литературного развития в первой половине XIX в. определялось движением к романтизму. Это с особой силой и очевидностью сказалось в предреволюционные 40‑е годы в творчестве двух крупнейших поэтов эпохи — черногорца Петра Негоша и серба Бранко Радичевича.

Основоположник новой черногорской литературы, выдающийся поэт и государственный деятель Черногории Петр II Петрович Негош (1813–1851) писал в ту пору, когда в литературе Черногории преобладали тенденции слитного развития с сербской литературой.

Негошу было 17 лет, когда он, сын крестьянина и племянник митрополита и первого черногорского поэта Петра I Петровича Негоша (1747–1830), вступил в права духовного и светского правителя Черногории — страны, в которой господствовал патриархально — родовой уклад, а непримиримая вражда племенных старейшин вела к губительному сепаратизму и осложняла и без того трудное сопротивление османским завоевателям. Негошем была открыта в Черногории первая начальная школа (1833), им была создана здесь и первая типография. Удивительна по масштабу личность самого Негоша: он соединял в себе воина, для которого сражения были повседневной реальностью, правителя, жестоко ломавшего вековые традиции ради создания сильного, независимого государства, поэта и мыслителя, словно выраставшего из мощной стихии народного художественного сознания — к вершинам европейской образованности и духовной культуры. Негош читал на нескольких языках, был знаком с литературой и философией Запада и Востока, прошлого и современности. Природная художественная интуиция в соединении с глубоким постижением опыта предшествующих стадий литературного развития, особенно просветительской, безошибочно подсказала ему направление исканий нового века. Его любимыми писателями были Байрон и Пушкин. В Пушкине черногорский поэт видел не только выдающегося писателя современности, но и представителя русской культуры, традиции которой были ему особенно близки. Как государственный деятель, Негош не раз бывал в России и в дружественных отношениях с ней усматривал гарантию независимости своей родины. Как поэт, он был связан многими фактами творческой жизни с русской культурой. Так, среди его ранних произведений — оды, написанные под впечатлением од Ломоносова; среди книг, которыми он зачитывался, — сочинения Державина, Жуковского, Пушкина. Негошу принадлежит перевод фрагментов из «Слова о полку Игореве». Свой сборник народных песен «Зеркало сербское» (1846) поэт посвятил Пушкину. Восприятие Негошем русской культуры в ее крупных явлениях было еще одним свидетельством масштабности его личности. Истоки творчества Негоша были в народной эпике — она оставалась живым развивающимся явлением в той среде, к которой поэт был органически причастен. Чем глубже становились связи поэта с европейской культурой, тем убежденнее проникался он значимостью для развивающейся литературы национальных традиций и народного творчества как ее главного поэтического начала. Отсюда и активная поддержка Негошем концепции Караджича, деятельность которого была созвучна освободительным устремлениям поэта. В то же время формирование творческой индивидуальности Негоша неотделимо от просветительской традиции. Это особенно ощутимо в начале его творчества — в 30‑е годы, в его классицистических одах и в героико — патриотической поэме «Свободиада» (1835), воспевавшей подвиги народа в борьбе, величие человеческой мысли, природы. Под влиянием просветительской традиции формируется одна из основных особенностей дарования Негоша — его тяготение к широкой философской проблематике и обобщениям, к крупным лиро — эпическим формам. В полную меру это раскрывается в пору зрелости писателя — в предреволюционные 40‑е годы. В 1844–1847 гг. Негош создает свои лучшие произведения, среди которых эпопея «Луч микрокосма» (1845) и лиро — эпическая драматическая поэма «Горный венец» (1847). В основу эпопеи положен уже избиравшийся предшественниками Негоша в других европейских литературах библейский сюжет борьбы между богом и сатаной (этот сюжет привлекал в своем творчестве и Милутинович Сарайлия, учитель Негоша). Некоторые образы эпопеи заставляют вспомнить традицию хорошо известного Негошу (в русском переводе) «Потерянного рая» Мильтона. Между тем истоки эпопеи Негоша восходят к глубоко самобытному мировосприятию автора и связаны с целым комплексом остроактуальных для него проблем, будущих судеб черногорского народа и участия человека в мире трагических коллизий и острых противоречий. В глубинах классицистического произведения развивалось субъективно — лирическое начало.