Адриан Голдсуорти - Октавиан Август. Революционер, ставший императором

Жертвоприношения животных нам чужды, и поэтому ученые, занимающиеся данным периодом, принимают все эти обряды как данность, забывая о том, сколько усилий затрачивается на подготовку к ним. Надо было найти подходящих животных, позаботиться о том, чтобы они были здоровы и спокойно, не нервничая, подходили к алтарю. Собственно закланием занимались, как правило, хорошо подготовленные специалисты, поскольку его надо было провести аккуратно и быстро. Август и Агриппа стояли рядом, покрыв головы тогами, и читали молитвы. Принцепс, а иногда и его сподвижник часто изображались в таком виде, с покрытыми головами, из чего следует, что Август хотел подчеркнуть таким образом свое благочестие и жреческий статус. Любая ошибка, будь то в самом ритуале или в приготовлениях к нему, в заклании жертвы или в произнесении слов молитвы, сводила на нет все действо, и тогда его надо было начинать заново.

Жертвоприношения сопровождались священными пиршествами, которые устраивали пресловутые сто десять матрон, причем иногда они еще участвовали в публичных молебствиях. Также в течение семи дней проходили театральные представления на греческом и латыни; одни проводились на временной деревянной сцене, другие – в театре Помпея, а третьи – в еще недостроенном театре Марцелла. Около двух недель было отведено на травлю зверей, гонки на колесницах и другие зрелища, благодаря которым величие Рима в настоящем и будущем неразрывно связывалось в римском сознании с Августом и его соратником Агриппой.

3 июня сначала на Палатине, а затем на Капитолии хор из 27 мальчиков и 27 девочек исполнил гимн, специально сочиненный к этому празднику. Сочинил его Гораций, хотя есть основания полагать, что это задание хотели поручить Вергилию, но он к тому времени уже умер. Этот Carmen Saeculare (юбилейный гимн) – сохранился до наших дней; в нем поэт призывает богов благословить и защитить римлян, а также говорит о воспетом в «Энеиде» троянском прошлом. Также в гимне отражены многие проблемы, заботившие Августа в это время – например, брачное законодательство для «отцов» (так называли в Риме сенаторов, поскольку обычно они были отцами семейств) или воспитание потомства. Сам принцепс был представлен как «Славный праправнук Анхиза и светлой Киприды», который «Миром да правит на гибель врагам, но прощая / Падшим обиды». Это подчеркивание принадлежности Августа к роду Юлиев впоследствии было отражено и в серии монет с изображением Цезаря, выпущенных в этот год. [525]

Игры были задуманы как символ наступившего благополучия и еще более прекрасного будущего. Римлянам суждено расти числом и силой в грядущих поколениях, и Цезарь Август был в сердце каждого. Теперь он мог похвастаться наличием сыновей, ибо, как показывала его собственная карьера, узы усыновления были весьма сильны, и воспитание приемных детей обходилось так же дорого, как и родных. Таким образом Август старался соответствовать собственным идеалам, к чему поощрял и других представителей римской элиты. То же самое можно сказать и о ранних браках его приемных детей и других родственников.

Однако его друзья не могли в этом смысле служить примером для подражания. Меценат был женат, но детей не имел и вообще предпочитал мужчин. Вергилий оставался холостяком, и поговаривали, что он интересуется мальчиками. Гораций увлекался дамами, но общался только с профессиональными куртизанками. Говорят, что в спальне у него повсюду висели зеркала, чтобы он мог смотреться в них, когда уединялся с дамами, и если это правда, то это было дорогое удовольствие, поскольку зеркала тогда стоили недешево. Но Август, похоже, не возражал и игриво называл поэта в письмах «чистоплотнейшим распутником» и «милейшим человечком». Никто из этих людей не стремился всерьез к карьере государственного деятеля – Меценат обладал достаточным влиянием и закулисной властью, но никогда не занимал должностей. [526]

Августа больше занимала внешняя сторона дела и практические вопросы, а не поведение само по себе, что было вполне в римском духе. Ему нужно было, чтобы аристократия производила потомство и прилично вела себя на публике, выражая почтение к богам и традициям. Многие игнорировали его брачное законодательство, но в целом большинство более или менее охотно ему подчинялось. Если они это делали и вели себя подобающим образом, то их никто не трогал.

XVII Семья и коллеги

Его долгое присутствие в городе многих уже стало тяготить.

Дион Кассий, III в. н. э. [527] Пер. А. В. Махлаюка

Альпы я велел усмирить начиная с того района, который ближе всего подходит к Адриатическому морю и вплоть до Тускского моря. При этом ни на один народ я не пошел войной противозаконно.

Деяния божественного Августа [528] Пер. А. Л. Смышляева

В конце 17 или начале 16 г. до н. э. три германских племени – узипеты, тенктеры и сугамбры неожиданно напали на находившихся в их землях римлян (предположительно купцов) и распяли их. Неизвестно, чем была вызвана эта вспышка враждебности, но вскоре отряд германских воинов переправился через Рейн и совершил набег на римскую Галлию. Легат Марк Лоллий начал собирать войско, чтобы оказать им сопротивление – так в подобных случаях поступали и Цезарь, и Агриппа, и другие. Однако похоже, что Лоллию недоставало их военного мастерства, поскольку на этот раз дела пошли плохо. Вспомогательный конный отряд, занимавшийся патрулированием дорог в авангарде, попал в засаду и был разбит. Ликующие германцы стали преследовать отступающих всадников, и вся эта масса, обратившись вспять, смяла основные силы, которые пришли в замешательство из-за внезапного нападения. Орел Пятого легиона «Жаворонков» был сломан и потерян. Некоторое время, пока не удалось восстановить порядок и отбить нападение, большая часть римской армии попросту бежала.

Лоллий и его войско пережили поражение, и потери, по-видимому, оказались не слишком большими. Светоний даже пишет, что оно «принесло больше позора, чем урона», но тем не менее оценивает его как одно из двух самых серьезных поражений армии Августа после гражданских войн. Лоллий был его легатом, а солдаты – его солдатами, и их поражение относилось к нему в той же мере, в какой их победы являлись частью его успеха. Император Цезарь Август возглавлял государство потому, что его победы обеспечивали мир и процветание. Любой провал мог стать катастрофой, и после обставленного с большой помпой возвращения штандартов из Парфии и Иллирии потеря очередного орла была настоящим позором. Август объявил, что лично отправится в Галлию, и покинул Рим в конце весны. Но кампания закончилась еще до его прибытия. Лоллий собрал большое и хорошо подготовленное войско и в отместку за устроенный германцами набег вторгся на их территорию. Узнав об этом, германцы отправили к нему послов с просьбой о мире на любых приемлемых для римлян условиях. Что случилось с орлом, неизвестно, но фанфар при его возвращении не звучало, поэтому не исключено, что потеря была лишь временной, и драгоценный значок удалось отбить во время первой же стычки. [529]