Адриан Голдсуорти - Октавиан Август. Революционер, ставший императором

В трех Галлиях римских граждан было меньше, чем в Нарбонской, хотя их число постоянно росло. Местную знать поощряли давать своим детям римское образование, так что со временем в Галлии начала процветать риторика. В то же время существовали возможности для оказания помощи римской администрации – можно было служить от ее имени в качестве местных магистратов и, прежде всего, завербоваться в качестве офицеров римской армии. Около трети вспомогательных подразделений, возникших при Августе, происходило из Галлии. О могуществе знати более не судили по числу подначальных им воинов, как это было при Юлии Цезаре, но зато для их потомков существовала возможность прославиться, сражаясь за Рим. В I в. до н. э. многих по-прежнему хоронили вместе с мечом или каким-либо другим оружием, как это делалось на протяжении многих поколений. Некоторые привычки изменялись лишь постепенно. Друидический культ бегло упоминается в источниках и до сих пор мало изучен, хотя в доримской Галлии он выходил за пределы одной страны, а его служители ведали судопроизводством, и нельзя сказать, что он исчез мгновенно. Человеческие жертвоприношения, а также способствовавшие им набеги на соседние территории, охота за головами и войны между племенами были запрещены. Однако хотя Август и запретил римским гражданам участвовать в друидических обрядах, саму эту религию он не объявил вне закона. Другие галльские культы получили римские названия и все чаще стали отправляться в каменных храмах, даже если те находились не в городах, а в неких священных местах. [546]

Сохранение традиций не обязательно означало жесткий и преднамеренный отказ от римских обычаев, и в целом создается впечатление того, что стремление стать римлянами было весьма широко распространено – по крайней мере, среди состоятельной части населения. На самом деле, римляне не особенно стремились навязывать свою культуру, за исключением тех случаев, когда это нужно было в административных целях. Поэтому вместо традиционного лунного календаря, который использовали друиды, в Галлии был введен римский календарь, в соответствии с которым год делился на временные отрезки, и стало ясно, когда устраивать праздники, а когда – сбор налогов. Как и любая новая система, календарь сначала вызвал непонимание, и один из финансовых чиновников Августа решил воспользоваться незнанием неизвестной системы. Его звали Юлий Лицин, и он сам был галлом, но в свое время его захватили в плен и обратили в рабство – возможно, во время галльских походов Юлия Цезаря. Вскоре он стал одним из доверенных лиц последнего и служил ему так хорошо, что получил в награду свободу. Впоследствии Лицин сохранял верность Августу, и за это был назначен прокуратором. Не совсем понятно, что это была за должность, однако все чаще она ассоциировалась с принадлежностью к всадническому сословию. Прокураторов нанимали в качестве помощников императорских легатов – примерно так же, как квесторы помогали проконсулам – и поручали им сбор налогов, причитающихся государству.

Лицин выказывал мало сочувствия своим соплеменникам-галлам. Возможно, он уже был богат, когда приехал в провинцию, однако, несмотря на это, стремился стать еще богаче и потому использовал любую возможность, чтобы собрать больше денег, чем полагалось, а разницу положить себе в карман. В старом римском календаре, который насчитывал десять месяцев, последним был декабрь. Когда Юлий Цезарь проводил реформу календаря, первым месяцем он оставил январь, а последним – декабрь, поскольку и в том, и в другом были важные с точки зрения политики и религии даты. Лицин же сказал галлам, что, поскольку на латыни «декабрь» означает «десятый», а всего их двенадцать, то до конца года остается еще два месяца. На этом основании он два лишних месяца вымогал у них налоги.

Независимо от того, поверили они ему или нет, у галлов просто не было выбора: если бы они не стали платить, им пришлось бы столкнуться с гневом и – в конечном счете – с принуждением со стороны императорской власти. Тем не менее многие начали что-то подозревать и, когда в 16 г. до н. э. Август приехал в провинцию, они ему пожаловались. Поначалу принцепс отклонял подобные иски – отчасти потому, что не хотел признавать, что назначил столь продажного представителя, и принимал только умеренную критику своего прокуратора. Однако масса доказательств и ярко выраженная враждебность многих влиятельных знатных лиц так очевидно свидетельствовали против Лицина, что тот придумал еще более хитроумный план, как избежать наказания. Он пригласил Августа к себе домой и подарил ему все деньги, которые насобирал для себя, объявив при этом, что делал это специально, чтобы галльская аристократия не разбогатела настолько, чтобы поднять мятеж против Рима. Это – один из редко встречающихся намеков на то, что римляне были весьма обеспокоены возможностью восстания в Галлии и старались не доводить местных до крайности. Впрочем, похоже, что Лицин так и не был наказан, а значит, его оправданию, судя по всему, поверили.

Часто Август не знал, что делают в провинциях его уполномоченные, пока сам туда не приезжал; это и было одной из причин его многочисленных поездок. Заниматься самообогащением не возбранялось, однако цель все же заключалась в том, чтобы ограничивать произвол провинциальной администрации, поскольку он часто приводил к восстаниям, одно из которых Лицин якобы предотвратил. Путешествия с целью получения аудиенции у принцепса занимали довольно много времени и были весьма затратными, так как могли включать поездку в Рим или туда, где он в данный момент находился. Путешествия же Августа по провинциям давали возможность поговорить с ним гораздо большему числу как индивидуальных просителей, так и общин. Когда Август был в Галлии, Агриппа находился в Сирии и других восточных провинциях, действуя таким же образом. Это не только позволяло разбирать конкретные ходатайства, но и помогало дать более ясное представление о позиции и идеологии римского правительства. Подобная практика затрудняла будущим наместникам – проконсулам или легатам – использование принципиально иных подходов в работе с общинами.

Из Галлии Август отправился в Испанию, совершив свой третий переход через Пиренеи. С тех пор, как в 19 г. до н. э. Агриппа подавил последнее серьезное восстание, Иберийский полуостров был замирен, и этот мир лишь изредка прерывали мелкие вспышки волнений. Из трех недавно организованных провинций Бетика, состоявшая из самых освоенных и процветающих территорий на юге, где римская культура удачно сочеталась с давними традициями урбанизма, была передана под контроль сената. Это произошло примерно тогда же, когда Нарбонскую Галлию передали под управление проконсула, и оба этих жеста являются доказательством того, что Август готов был отказаться от власти на местах после того, как исполнил свой долг и навел там порядок. Две другие провинции остались под его властью и управлялись легатами. На западе располагалась Лузитания, чья площадь была чуть больше, чем у современной Португалии; проблемы в этой области в основном удалось урегулировать, и все большие гарнизоны оттуда вывели. Три легиона стояли в Ближней Испании, территория которой простиралась от современной Галисии через Центральную Испанию до Средиземного моря и включала в себя народы, покоренные в последние годы. Остальные легионы, сражавшиеся в этих войнах, уже покидали Испанию, и их размещали в других местах – чаще всего в Галлии или Иллирии. [547]