Георгий Бердников - Том 3. Литература эпохи Возрождения: XIV — первой четверти XVII вв.

Протестантское движение в 20-е и 30-е годы XVI в. добилось и в романской Швейцарии определенных успехов. На это время приходится деятельность Пьера-Робера Оливетана (1506–1538), издавшего в Невшателе в 1535 г. свой перевод Библии, ставший настольной книгой швейцарских протестантов на протяжении почти двух веков. Но, как бы ни было велико значение этого перевода, не Оливетану и не Корнелию Агриппе (1486–1533) с его оккультными интересами принадлежит основная роль в приобщении западной части Швейцарии к протестантизму. Это сделал француз родом из Нойона Жан Кальвин (1509–1564). Он приехал в Женеву в 1536 г., когда здесь утвердилась умеренная Реформация цвинглианского толка: были отменены многие церковные службы, иконопочитание, непосильные поборы в пользу церкви. Почва для деятельности Кальвина была подготовлена: до него здесь проповедовали его будущие соратники: Гийом Фарель (1489–1565), Пьер Вире (1511–1571), Антуан Фроман (1509–1581), талантливые ораторы и полемисты. Кальвин возглавил движение: его доктрина была превращена в стройную систему и отвечала, по определению Ф. Энгельса, «требованиям самой смелой части тогдашней буржуазии» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 22, с. 308). Немалую роль сыграло литературное мастерство Кальвина, точность его языка, доступность изложения мыслей. Кальвин получил гуманистическое образование, был хорошо знаком с классической латынью. Но он не стремился подражать Цицерону или Горацию и к гуманистическим штудиям относился отрицательно. Языческая античность была ему ненавистна. Суровую простоту первых веков христианства стремился он насадить на своей второй родине. Кальвин был опытным полемистом, незаурядным оратором, но в его проповедях порыв вдохновенья заменяет строгая логика. Поэтому латинская и французская проза Кальвина бедна образами, она суховата и сурова. Проницательный Боссюэ метко назвал стиль Кальвина «хмурым». Произведения Кальвина оказали воздействие на развитие французской ораторской и философской прозы далеко за пределами Женевы, а его идеи были приняты на вооружение французскими протестантами-гугенотами.

Церковный реформатор, Кальвин отводил в государстве литературе и театру подчиненное место. Он боролся с проявлениями католического искусства, складывавшегося на протяжении веков и несшего в себе немало зрелищных элементов, далеких от догматической религиозности. Практически Кальвин стал яростным гонителем искусства и свободы мысли, иной раз позоря протестантскую Женеву кострами наподобие инквизиционных. На первых же порах были запрещены мистерии, а также пьесы развлекательного, комического содержания. Гуманистическая «ученая» драма также не поощрялась. Допускались пьесы грубо пропагандистские, написанные с позиций новой веры. Женевские драматурги стремились, однако, преодолеть в своих пьесах рамки религиозной доктрины. Самым талантливым из романских драматургов был Теодор де Без (1519–1605), как и многие сподвижники Кальвина — уроженец Франции, переселившийся в Женеву, как и другие протестанты, спасавшиеся от католического террора в разных странах Европы.

Без был самым разносторонним писателем Женевской республики. Еще во Франции он выпустил сборник латинских любовных стихотворений. Швейцарский период его творчества открывается трагедией «Жертвоприношение Авраама» (1550). В пьесе, написанной на библейский сюжет, все время мелькают намеки на современные Безу события. Но злободневность пьесы не в этом. На примере Авраама он показывает, сколь трудно служение протестантскому богу, какой душевной цельности и стойкости требует это служение. В образе Авраама автор стремился обобщить черты идеального представителя протестантизма. В основе конфликта — столкновение чувства и долга, заключающегося в беспрекословном подчинении предначертаниям бога. Сильной стороной трагедии было изображение незаурядного, убежденного борца за идею. В этом образе воплотился этический идеал драматурга. Но этическое и эстетическое начало не существует для Беза вне идеи служения богу. Проповедь религиозности, подчинения божественной воле не могла не придать героям Беза, испытавшего на себе сковывающее воздействие кальвинистской догматики, черт безволия и пассивности; в этом — слабая сторона трагедии.

Кальвинистская драматургия вслед за Безом обратилась к библейским сюжетам, поставив их на службу утверждению новой веры. Видными драматургами кальвинистского лагеря были Луи Демазюр (1523–1574) и Жан де Ла Тай (1540–1608). Но они не были в такой же мере связаны с жизнью Женевы, как Теодор де Без, который был государственным деятелем Республики. Их творчество в большей мере относится к истории французской литературы.

Перу Беза принадлежит также перевод псалмов и несколько менее значительных поэтических произведений. Все они так или иначе посвящены духовным темам. Это было вообще характерно для Швейцарии кальвинистского периода; ее поэты — Мишель Розе (1533–1613), Жозеф Дюшен (1546–1609), Блез Ори (1528–1595) — не выходили за пределы религиозной тематики. Богато наследие Беза-прозаика. Его книги посвящены защите и пропаганде идей Реформации. Значительны проповеди Беза; его исторические сочинения — трехтомная «Религиозная история реформированных церквей во Франции» (1580) и краткая «Жизнь Кальвина» (1564) — выдержали много изданий. Уместно также назвать «Правдивые портреты достославных мужей» (1580), написанные по-латыни, но через год переведенные С. Гулартом и пользовавшиеся популярностью в протестантских кругах. Без был также незаурядным сатириком — ему одно время приписывался ряд анонимных сатирических произведений, например острый памфлет «Будильник французов и их соседей» (1574) или злая «Комедия о больном и плохо лечимом папе» (1561), автором которой был драматург-сатирик Конрад Бадиус (1510–1568). С бо́льшим основанием приписывают Безу написанный макаронической латынью остроумный памфлет «Послание магистра Бенедикта Пассаванта» (1553), в котором чувствуется влияние «Писем темных людей». Едкой сатирой является произведение Беза «История папистской карты мира» (1566). Автор высмеивает различные компоненты католического культа и церковной организации, описывая их под видом отдельных провинций, которые входят в новое королевство, «полное удовольствий, богатств, развлечений и празднеств». В описании всеобщего обжорства и пьянства, царящих в этом королевстве, в рассказах о чуланах, ломящихся от припасов, о пылающих жаром очагах, на которых жарится всяческая снедь, о покрытых многолетней пылью винных бочках ощущается влияние Рабле.

С середины XVI в. и в лирике, и в драме, и в сатире, не говоря уже о теологической или исторической прозе, влияние кальвинистских идей было определяющим, что привело в конце концов швейцарскую литературу к упадку. Бежавшие в Женеву гугеноты, например Агриппа д’Обинье, чувствовали себя в городе одиноко и неуютно; их творчество не стало составной частью швейцарского литературного процесса.