Георгий Бердников - Том 3. Литература эпохи Возрождения: XIV — первой четверти XVII вв.

В жарких спорах, столкновениях мнений вырисовывается и мировоззрение рассказчиков. Одних характеризует глубокая религиозность (такова Уазиль, прототипом этого образа была, очевидно, мать Маргариты — Луиза Савойская), других — поверхностно гедонистическое отношение к жизни (Иркан — муж Маргариты Анри д’Альбере), третьих — склонность к платонизму (Парламанта, т. е. сама Маргарита). Порой истории бывают призваны иллюстрировать то или иное мнение рассказчиков, и за новеллой, повествующей о распутстве и хитрости монахов, следует история о возвышенной любви, пронесенной через всю жизнь.

Сюжетом большинства новелл «Гептамерона» и предметом жарких споров является любовь. Одни выказывают себя сторонниками погони за наслаждениями, другие защищают личное достоинство женщины. Точка зрения автора выражена в речах Парламенты. Здесь наблюдается характерное для эпохи слияние куртуазного взгляда на любовь как служение даме с платоновской концепцией совершенствования любовью для приобщения к божеству. Маргарита считает, что «человек, не любивший какое-либо живое существо, не любит по-настоящему и бога». Поэтому она верит в облагораживающую силу любви: «Я называю совершенными любовниками тех, — пишет она, — кто ищет в объекте любви некое совершенство — красоту, доброту или благородство, кто всегда стремится к добродетели и обладает сердцем возвышенным и честным». Однако точка зрения Маргариты-Парламенты почти не находит подкрепления в новеллах. Правда жизни приходит в столкновение с неоплатоническими идеями. Поэтому убедительно звучат слова одного из собеседников, возражающего Парламенте: «А я думаю, что вы никогда не были влюблены, потому что если бы хоть раз почувствовали в душе тот же огонь, что и другие, вы не излагали бы нам тут Платона».

Хотя в первом (посмертном) издании «Гептамерон» и назывался «Историями счастливых любовников», любовников действительно счастливых в книге немного. Рядом с весельем в «Гептамероне» постоянно присутствует печальная мысль о невозможности личного счастья. Символичны сцены Пролога: многие из рассказчиков только лишь чудом спаслись — кто от внезапно разлившихся рек, кто от зверей, кто от разбойников, некоторые потеряли друзей или близких. Тревожные ноты Пролога подхватываются в первой же новелле, где читатель оказывается в атмосфере не только обманов и вероломства, но и преступления. Маргарита пытается найти спасение от ужасов мира в вере. Кое-где в книге проскальзывают религиозно-мистические настроения, свойственные и создававшимся в те же годы ее поэмам «Корабль» и «Темницы».

Противоречия книги заключаются, конечно, не в сочетании резкой антицерковной сатиры с евангелическими исканиями, а во вторжении трагического взгляда на жизнь, в мысли о тщетности поисков гармонии в мире и в человеке. Таким образом, произведение Маргариты Наваррской предваряет новую эпоху — позднее Возрождение, для которой во Франции будут типичны и эти поиски, и все более ясное ощущение тщетности их.

Огромная популярность «Гептамерона» среди современников (Монтень назвал его «книгой прелестной по содержанию») объясняется именно раскрытием человеческих характеров. Можно сказать, что «Гептамероном» Маргарита Наваррская закладывала основы психологического романа во французской литературе. От некоторых новелл книги, таких, как история несчастной Флоринды (это целая сентиментальная повесть), идет прямой путь к Мари Мадлен де Лафайет с ее «Принцессой Клевской». Именно в новеллах этого жанра писательница полностью раскрыла свое мастерство. У нее уже наблюдается тонкое чувство фразы, периода, что в первой половине века должно считаться несомненной заслугой. Описания ее сдержанны, диалоги легки и динамичны.

В 1558 г. был напечатан сборник Деперье «Новые забавы и веселые разговоры», примечательный памятник французской новеллистики эпохи Возрождения (о гуманистической деятельности писателя говорилось выше). Создавались «Новые забавы», очевидно, в 1535–1538 гг., в период службы Деперье у Маргариты Наваррской. Человек высокой гуманистической культуры, Деперье в «Новых забавах» ставит перед собой иные задачи. Не случайно среди источников его новелл не найти произведений итальянских писателей. Кое-какие рассказы напоминают сборник «Сто новых новелл» и некоторые старинные французские книги. Сам Деперье писал во вступительной новелле: «Неужели для того, чтобы вас позабавить, я не мог воспользоваться теми происшествиями, которые совершаются у нас за порогом, и должен был идти куда-то за тридевять земель?» Действительно, в «Новых забавах» читатель оказывается в самой гуще городской жизни времени «доброго старого короля Франсуа». Мелькают названия исконных французских провинций и хорошо знакомых Деперье городов и, конечно, Парижа, «этого рая для женщин, ада для мулов и чистилища для искателей удовольствий». Сборник Деперье населяет пестрая толпа современников; тут и дворяне, «из тех, что, отправляясь в дорогу, садятся по двое на одну лошадь», и шарлатаны-медики, и уличные торговцы, и степенные юристы, доктора канонического права, ожесточенно ругающиеся с селедочницей с Малого моста; тут и чулочники, портные, ножовщики, пивовары, тут и благочестивые монахи, «пьющие вино, как простые миряне», и веселые кюре, «знавшие латынь лишь ровно столько, сколько этого требовала служба, а может быть, даже и меньше»; конечно, здесь полно женщин, «таких всех резвых и гладких». В основу книги легли по большей части действительные события. Но из обыденной хроники писатель создал увлекательнейшие рассказы, близкие к анекдоту. В новеллах Деперье присутствуют необходимые элементы этого древнего жанра: краткость повествования, неожиданность и комизм развязки. Однако «анекдотичность» ситуаций многих рассказов Деперье — это только их сюжетная сторона. Писатель в небольшой новелле умел создать колоритные, индивидуализированные портреты персонажей, будь это гедонист-епископ, любитель вина, ученых бесед и молоденьких женщин, будь это находчивый школяр-юрист, неожиданно для самого себя занявшийся медицинской практикой, будь это, наконец, веселые пройдохи без определенных занятий. Со страниц книги Деперье встает не только веселая, описанная в раблезианском духе, но и правдивая картина действительности. Писатель не проходит мимо ее теневых сторон; тут и толпа нищих, и умирающие с голоду крестьяне, и лицемерные монахи, и тупые педанты. Книга Деперье населена мошенниками: от карманников до мрачных фигур прижимал и богатеев, дрожащих над мошной. Деперье, не осудивший ни слишком предприимчивых молодых вдов, ни бездомных школяров, повторяющих «вийоновские проказы», ни даже блудливых монахов, с горькой иронией описывает, как для того, чтобы разбогатеть, надо на несколько лет забыть о совести и чести. В смехе Деперье порой проскальзывают грустные ноты, но писатель остается человеком той поры французского Возрождения, когда мечты «о золотом веке» еще не развеялись.