Георгий Бердников - Том 2. Средневековая литература III–XIII вв.

С 60-х годов X в. в Болгарии зарождается и совершенно другое неортодоксальное направление общественно-политической мысли и литературы — богомильство. Влияние богомильства продолжалось вплоть до XIII в. и получило распространение не только в Болгарии и на Балканах, но и в Западной Европе, в частности, в Италии, где с начала XI в. развивалась ересь катаров, перешедшая впоследствии во Фландрию и Лангедок (XII в.), а также в Южную Францию (альбигойцы). Европейское значение болгарского богомильства в общем процессе развития средневековых демократических движений подобного рода было в том, что оно оказалось посредствующим звеном в передаче западноевропейским народностям восточной дуалистической догматики, как и вообще представлений о дуалистической природе мироздания. Так, исследователи давно отметили в качестве древних источников вероучения богомилов дуалистические учения, возникшие на Востоке в III в. — манихейство и в VI — нач. VII в. павликианство. От них именно заимствовали богомилы представление о том, что все видимое в мире происходит от злого начала, которое так же изначально, как свет и добро. Это начало вкоренено в существо человека, хотя он и имеет в себе элементы света. Но было в богомильском учении и то, что целиком связано с болгарской действительностью и ее феодальным строем, точнее, с их неприятием и отрицанием. Если весь материальный мир во зле, делали вывод богомилы, то иконы, храмы, церковная иерархия, светские владыки, само государство — также от злого начала. Потому-то именно в адрес богомилов звучали от их современников упреки, что они «хулят» высшее феодальное общество. Отрицая существующие организации, богомилы, однако, учредили свою. Во главе ее стоял первоучитель, под началом которого находились отдельные братства. Организационная сплоченность и целеустремленная активность породили у богомилов ряд трактатов и литературных сочинений, проводивших идеи их доктрины.

Наиболее полно вероучение богомилов было изложено в «Тайной книге», относящейся к середине XII в. Она сохранилась благодаря переводу ее на латинский язык для итальянской общины богомилов, не разделив, таким образом, судьбу большинства богомильских сочинений, уничтожавшихся в Болгарии как еретические. Учение богомилов в этой книге изложено в форме вопросов и ответов во время беседы Иоанна Богослова и Христа, якобы состоявшейся за тайной вечерей. Форма сочинения еще более усложнена тем, что в ней приводятся рассказ в рассказе, когда Иоанн передает мысли Христа. В «Тайной книге» содержится богатая система образов, особенно в той ее части, где описывается, как природа переживает освобождение от зла.

Особой художественностью и драматичностью отличается богомильская книга «Видение Исаии», в которой рассказ ведется от первого лица, от имени пророка Исаии, который воочию видит, как в космосе происходит страшная борьба сатаны и его воинства с благочестием. «Видение Исаии» — это не вполне оригинальное сочинение. В нем древний апокриф «Вознесение Исаино» пополнен богомильскими идеями. Такой же переработкой греческой книги явилось и богомильское сочинение «Разумник», в которой некоторые сведения из области естествознания переплетаются с языческими представлениями и суевериями, всегда находившими в эту эпоху благоприятную почву в народных низах.

С богомильством вела упорную борьбу в Болгарии православная церковь и государственная власть. Крупнейшим идеологом этой борьбы был выдающийся болгарский писатель Козма Пресвитер.

В науке до сих пор остается нерешенным вопрос, к какому времени следует относить его жизнь и творчество. Ученые колеблются при его решении от X до XIII в. Но вероятнее всего Козма жил во второй половине или в конце X в. Сочинение Козмы называется «Беседа на новоявившуюся ересь Богомила», известно также несколько учительных слов Козмы. Обличение ереси приобрело у Козмы не только богословский, но и социальный характер. По его словам, богословы «хулят богатых, ругают старейшин, укоряют бояр, считают противниками богу всякого, кто работает на царя, и предписывают всякому рабу не работать на своего господина». Вместе с этим обличение ереси побудило Козму разобраться в породивших ее причинах, а это, в свою очередь, заставляло его во многом критически отнестись к окружающей действительности. Козма сурово критиковал неаскетическое поведение духовенства и монашества (монахи, «как свиньи в хлевах пребывают», и т. п.), частично — и аристократию. Следуя старой тенденции, восходившей к Иоанну Златоусту и другим «отцам церкви», Козма обличает неправедное духовенство, которое берет от пасомого им «стада» молоко и шерсть, но не заботится об «овцах». Многие монахи не живут по данным им обетам и этим соблазняют паству. Козма не жалеет красок, сильных гипербол, обращений, восклицаний и упреков, рисуя трагическую картину состояния болгарского общества. Все это он делает, разумеется, не потому, что он против его устоев, а именно для того, чтобы перед опасностью ереси, находившей столь широкую поддержку у народных масс, укрепить этот строй. Его сочинение художественно отточено и совершенно. Структура «Беседы» подчинена ритмическому началу. Нередко Козма прибегает к излюбленной в византийском ораторском искусстве форме анафоры.

Расцвет болгарской культуры в следующем столетии сменился для Восточной Болгарии трудным периодом византийского ига, который продолжался с 1018 по 1185 г., т. е. вплоть до создания Второго Болгарского царства. Литература на славянском языке преследовалась, повсюду насаждался греческий язык. Многие деятели болгарской культуры вынуждены были покинуть страну, но они несли высокие достижения болгарской культуры другим славянским народам. Особенно значительна и плодотворна была их роль в Киевской Руси. Ими были принесены или вновь сделаны переводы памятников византийской и собственной литературы, во многом они способствовали становлению и развитию русской оригинальной книжности.

В самой Восточной Болгарии в этот период вне контроля церковной и государственной власти начинает преобладать народная, нередко апокрифическая литература. Возникают народные варианты житий, например «Житие Иоанна Рыльского», очень простое и наивное по своей композиции, или так называемая Солунская легенда о Кирилле, содержащая его будто бы автобиографический рассказ о крещении болгар. Появляется даже апокрифическая летопись, где фантастический, легендарный элемент переплетен с реальными историческими данными. Болгарские правители в этой летописи крайне идеализированы, но изображение чуть ли не райского процветания независимой в прошлом Болгарии в летописи звучит как противопоставление византийскому рабству и призыв к его свержению.