Георгий Бердников - Том 2. Средневековая литература III–XIII вв.

Не только поэмы о Дитрихе, Вольфдитрихе и т. п., но и шпильманский эпос XII–XIII вв. в целом наряду с германской эпической традицией использовал совершенно иные фольклорные и литературные источники: народную сказку, легенду, рыцарский роман, подчас иноземного, в том числе восточного, происхождения. Излюбленная тематика ряда шпильманских поэм («Король Ротер», «Герцог Эрнст», «Освальд», «Орендель» и др.) — путешествия в заморские страны, разнообразные приключения, многочисленные истории о сватовстве.

Эти поэмы можно рассматривать в какой-то мере как демократический вариант героико-романического эпоса; в нем все с большим трудом просматривается реальная историческая действительность. Немало в шпильманском эпосе восточных (в частности, византийских) мотивов, а также сюжетов, заимствованных из агиографии.

Испанский эпос во многом близок французскому, а искусство испанских эпических певцов-хугларов — имеет много общего с искусством французских жонглеров. Сходным является не только ассонансированный стих, но и ряд стилевых формул — эпических «общих мест». Испанский эпос также базируется в основном на историческом предании; еще больше, чем французский, он сосредоточен вокруг темы реконкисты, войны с маврами. Учитывая сильное влияние французской культуры на испанскую в XI в., когда оформился испанский эпос, Г. Парис предположил, что испанский эпос возник непосредственно под влиянием французского, в подражание ему. Эта точка зрения, однако, в последнее время полностью отброшена. Прежде всего метрика испанского эпоса, как показал Р. Менендес Пидаль, представляет собой не искажение французского десятисложника, а неравносложный (асиллабический) ассонансированный стих, в принципе более архаический, чем французский, так и не совершивший перехода от ассонансов к точным рифмам.

Дистанция между «героическим веком» реконкисты и эпохой расцвета эпического творчества в Испании очень невелика, гораздо меньше, чем между «эпическим» временем Каролингов и временем распространения «chansons de geste». Сама реконкиста была в Испании народным движением, в котором участвовали и в успехе которого были заинтересованы широкие слои населения. В испанском эпосе почти полностью отсутствует фантастика, в том числе и христианская, да вообще всякая гиперболизация. Редкая в эпической поэзии точность в передаче исторических реалий сочетается с обилием бытовых деталей, с изображением довольно пестрого народного фона. Сами идеалы испанского эпоса имеют отчетливую демократическую окраску.

Лучший и при этом полнее всего сохранившийся памятник испанской эпической поэзии — «Песнь о моем Сиде». Дошедшая до нас в единственном списке, составленном в 1307 г. неким Педро Аббатом, поэма, по-видимому, сложилась около 1140 г., меньше чем через полвека после смерти самого Сида. Сид — знаменитый деятель реконкисты Родриго (Руй) Диас де Бивар (1040–1099). Сидом его называли арабы (аль-сеид — господин). Родриго был ближайшим советником и военачальником короля Кастилии Санчо, но при Альфонсе VI, когда выдвинулась на первое место не кастильская, а леонская знать, Родриго Диас часто бывал в немилости и несколько раз подвергался изгнанию. В изгнании Родриго сначала служил военачальником у графа Барселоны Беренгария, а затем у мусульманского царя Сарагосы. Через некоторое время Сид начал на свой риск и страх завоевание земель, находящихся под арабским владычеством, овладел Валенсией, после чего окончательно примирился с Альфонсом VI, наголову разбил войска североафриканских альморавидов, призванных арабским правителем Севильи.

Поэма и в общих чертах, и в ряде деталей, и в именах близка к истории. При этом некоторые события (такие, как три ссоры с Альфонсом VI, двукратное взятие в плен графа Барселонского, две стычки с Гарсией Ордоньесом и т. д.) сливаются в одно. Из военных походов Руй Диаса хуглар особенно выделяет его первые победы в Мединасели — тогда пограничном районе с Кастилией. Хроники не сохранили следов этих событий. Скорее всего хуглар — сам житель пограничной полосы — почерпнул сведения из местных преданий.

Совершенно естественно, что поэма игнорирует службу Сида в Сарагосе и рисует его с самого начала последовательным деятелем реконкисты. Однако Сид не изображается фанатичным врагом мавров. В поэме нарисован эпизод дружбы Сида с мавританским правителем, но не с сюзереном исторического Сида, каким был одно время владыка Сарагосы, а с его вассалом — неким Абенгальвоном (возможно, лицо вымышленное). Абенгальвон выделяется благородством на фоне своих христианских соседей — графов Каррионских, избивших и бросивших в лесу своих молодых жен — дочерей Сида. Брак графов Каррионских (лиц исторических) с дочерьми Сида — вымысел автора поэмы, но, возможно, что в его основе было неудачное сватовство, прерванное очередным изгнанием Руй Диаса.

Изгнание составляет исходную ситуацию в истории эпического Сида, как гнев Ахилла — в «Илиаде». С величайшим сочувствием и эпической обстоятельностью повествует поэма о том, как обездоленный изгнанник с кучкой родичей и верных вассалов, оставив нежно любимую жену и дочерей в руках короля, начинает свой трудный путь. На первых порах Сиду негде приклонить голову, он не имеет ни продовольствия, ни денег и даже вынужден прибегнуть к хитрости — «одолжить» денег у богатых евреев, отдав в залог запечатанные сундуки, набитые камнями (распространенный новеллистический мотив). Постепенно, шаг за шагом обязанный только собственному ратному труду, своему благоразумию и самоотверженности верных воинов Сид достигает великих успехов в завоевании мавританских земель, добывает несметное богатство, а уже эти успехи и богатство делают возможным примирение с королем.

Конфликт «богатыря» с правителем — широко распространенная эпическая коллизия. Иногда этот конфликт ведет к бездействию героя (того же Ахилла) и даже открытому разрыву с сюзереном (вассалы-мятежники во французском эпосе). Иногда в решающий момент «богатырь» все же приходит на помощь несправедливому владыке из бескорыстной любви к родине (Илья Муромец в былине «Калин-царь», Гильом Оранжский во французском эпосе). В «Песни о моем Сиде» с «изгнания» начинается эпическая борьба Сида с маврами. Одерживая победы и отнимая земли у мусульманских властителей, Сид всячески подчеркивает свою вассальную верность несправедливому сюзерену, регулярно посылает ему богатые дары, часть своей добычи.

Вассальная преданность Сида Альфонсу VI имеет прямую связь с делом реконкисты, оно было невозможно без объединения страны, которое исторически осуществлялось кастильскими графами, а затем королями.