Дороти Гис МакГиган - Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии

То, что предстало перед большим светом, совсем не было создано для того, чтобы производить впечатление. Леопольд был юношей очень маленького роста, необычайно безобразным, чрезвычайно робким, его зубы были выломаны приступом цинги, которая чуть не убила его. Он был так близорук, что ему нужны были очки, чтобы видеть предметы, которые были совсем близко под рукой. У него была гротескная габсбургская губа, а его подбородок был — из-за двойной дозы генов его близкородственных родителей — такой утрированной формы, что он, как и его предок Карл V, по — настоящему не мог закрыть рот и не мог отчетливо говорить.

Французская шутка нанесла Леопольду жестокий удар. Граф де Грамон [251] Арман де Грамон, граф де Гиш (1637–1673) — французский генерал-лейтенант и придворный. , который встретился с ним во Франкфурте во время выборов императора, сообщал в своих мемуарах: «У него необыкновенно большой рот, который он всегда держит открытым. Когда однажды он играл с принцем Порсиан в кегли, пошел дождь, и он пожаловался, что капли все время падают ему в рот. Принц Порсиан, его фаворит, напряг свой находчивый ум и, после некоторого размышления, посоветовал своему господину королю закрыть рот. Король Венгрии попробовал и ощутил благодаря этому значительное облегчение».

Однако Леопольд, несмотря на свою внешность, не был глупым. Просто у него не было никакого личного обаяния, и он мучился угрызениями совести и сомнениями в себе самом. Хронические боли в животе, которыми он страдал всю свою жизнь, безусловно, происходили от этой напряженности. Его настойчивое, строгое соблюдение придворного этикета помогало ему держаться подальше от света.

Леопольд чувствовал себя уютно только в узком семейном кругу. Действительно, это был совсем особый круг, который подчинила своему влиянию его умная, общавшаяся со всем миром, итальянская мачеха Элеонора фон Гонзаго и его одаренный дядя, знаток искусства, эрцгерцог Леопольд Вильгельм [252] См. примечание 232. , который во времена своего правления в Нидерландах собрал и привез в Вену коллекцию картин, собранную с фантастическим пониманием и вкусом.

Одно из самых любимых занятий Леопольда, когда он не был занят делами управления, состояло в том, чтобы с этими двумя родственниками импровизировать итальянские сонеты; при этом один из троих говорил одну строфу, к которой следующий должен был найти продолжение. В другое время юного Леопольда можно было видеть копающимся в старых манускриптах вместе с его библиотекарем, Петером Ламбеком [253] Петер Ламбек (1628–1680) — немецкий ученый, хранитель библиотеки в Вене. , или же вырезающим запутанные нежные линии на куске слоновой кости, или склоняющимся над сосудами и ретортами в алхимической лаборатории, где он пытался превратить серебро в золото.

Однако, страстью его жизни была музыка; она делала сносным его неудобное существование. Он сам играл на флейте, сочинял в свободное время довольно красивые мадригалы, а также дирижировал музыкантами, певцами и своим придворным оркестром в часовне Хофбурга. Он жил, дышал, ел, пил, играл и буквально гнался за музыкой, его понимание музыки было чрезвычайно утонченным.

Если бы он мог жить в соответствии со своими наклонностями, он, вероятно, стал бы эрудированным, добросовестным кардиналом. Бедой Леопольда было то, что он стал монархом. Еще большим несчастьем стало то, что ему пришлось бороться против двух опаснейших противников своего столетия: против короля Франции Людовика XIV и против великого визиря Турции, Кара Мустафы [254] Мерзифонлу Кара Мустафа-паша (1634/1635—1683) — великий визирь Османской империи при султане Мехмеде IV. .

Леопольд, непригодный от природы и совершенно не подготовленный воспитанием к тому, чтобы совершать внезапные дипломатические и военные нападения, как этого требовало его время, все же проложил себе дорогу, даже не будучи во всеоружии. Леопольд I, поддерживаемый гениальным фельдмаршалом Евгением Савойским [255] Принц Евгений Савойский (1663–1736) — полководец Священной Римской империи франко-итальянского происхождения, генералиссимус. , превратил Австрию в европейскую державу первого ранга, за время одного из самых длительных правлений в австрийской истории, хотя недоброжелательные историки приписывали это чистой случайности.

Его первое столкновение с Францией произошло во Франкфурте, куда он приехал в 1657 году, чтобы быть избранным императором и пройти процедуру коронации вместо своего брата. Снова французы были тут как тут, чтобы под опытным руководством Мазарини [256] Джулио Раймондо Мазарини (1602–1661) — церковный и политический деятель и первый министр Франции. подстрекать и подкупать курфюрстов против восхождения на трон еще одного Габсбурга. Восемнадцать месяцев длилась меновая торговля пока, наконец, Леопольд, ведомый своим дядей Леопольдом Вильгельмом, получил нужные голоса и преклонил колени, чтобы принять корону. Это была более чем скудная победа: «Капитуляция», которую он был вынужден подписать, содержала такие ограничительные условия, которые никогда раньше не налагались курфюрстами на императора.

Следующий тур, борьбу за невест, выиграла Франция, когда Людовик XIV [257] Людовик XIV (1638–1715) — король Франции и Наварры с 1643 года. женился на старшей и поэтому более желанной испанской инфанте, дочери Филиппа IV. Леопольд должен был довольствоваться младшей принцессой, своей племянницей, Маргаритой Терезией [258] См. примечание 210. . Поражение в выборе невесты оказалось самым разорительным в его правлении.

Для Леопольда, конечно, была не важна женитьба сама по себе. Венецианский посол Молин заявил в 1661 году: «Он не предается никаким излишествам, потому что ему вообще незнакома страсть; она выбила бы его из колеи». Придворный распутник Граммонт писал, что Леопольд до момента своего избрания императором «никогда не говорил ни с одной женщиной, за исключением своей мачехи, императрицы.» Граммонт, принимая во внимание общественное положение Леопольда, считал такое воздержание драгоценным и забавным чудом для того времени.

Леопольду, однако, и без того пришлось ждать, пока младшая принцесса достигнет брачного возраста. Он пока что любовался вместе со своим дядей, любителем искусств, удивительной серией портретов, которые писал Веласкес с Маргариты Терезии и посылал их к Венскому двору: инфанта трех лет в розовом платье с серебряными кружевами; инфанта в шесть лет с золотыми локонами в белом парчовом платье, отделанном розочками; инфанта в восемь лет в голубом сатине, держащая большую соболью муфту, которая была велика для ее маленькой особы.