Дороти Гис МакГиган - Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии

«На всех моих сыновей и дочерей, кроме Римского короля, — писал Леопольд в 1691 году своему исповеднику, — напала оспа, последней была моя младшая дочь, которая родилась в прошлом году. Этот ангел был здоров, пока совсем внезапно не пришла болезнь. Почти три дня она болела и, как раз сегодня утром, у нее начались судороги, которые были так сильны, что невинная душа вознеслась на небо.

Я, как человек, с одной стороны чувствую потерю, потому что малышка была моей дочерью, с другой стороны, я утешаю себя тем, что у меня есть кто-то, кто будет просить за меня Бога. И я принимаю, как высшую божью милость то, что он, если уж и хотел забрать у меня ребенка, взял его, когда он был еще таким маленьким».

Пару лет спустя, он снова обратился за утешением к своему другу и духовному отцу, патеру Марко д'Авиано:

«Я должен сообщить вам печальное известие, а именно, что моя дочь, Мария Терезия [282] Мария Терезия (1684–1696). , заболела оспой неделю назад. Казалось, все не так уж плохо, когда вдруг все изменилось, и Бог призвал ее к себе. Ваше преподобие может судить, как сильно я, как человек, переживаю этот тяжелый удар, потому что моя дочь была такой доброй и умной.

С другой стороны, я утешаюсь надеждой, что Бог допустил это, чтобы освободить ее от опасностей этой жизни. И это тем более, что она сразу же после того, как узнала, что заболела оспой, захотела исповедоваться, а ей еще не было двенадцати лет».

Благодаря счастливой случайности сын и наследник Леопольда, позднее император Иосиф I, вначале избежал оспы, а его младший брат Карл заболел только легко, так что на протяжении всей жизни у него был иммунитет против оспы.

Из 16 детей Леопольда его пережили только пятеро.

И все-таки, он был счастливее в этом, чем его племянник Карл II, король Испании [283] Карл II (1661–1700) — король Испании с 1665 года, последний представитель дома Габсбургов на испанском престоле, из-за плохой наследственности отличался чрезвычайной болезненностью. .

Карл, единственный оставшийся в живых ребенок от того внутрисемейного брака между сестрой Леопольда Марией Анной и престарелым Филиппом IV, был болезненным от рождения. Казалось, что этот последний, слабый импульс испанской линии зачахнет от бездетности.

Современники приписывали болезнь и импотенцию Карла злому колдовству, однако, историки XIX века относили это на счет инбридинга Габсбургов. Но, как бы ни повлиял этот инбридинг на телосложение Карла, описания разнообразных болезней, которые мучили его с самого рождения: нарывающие язвы, больные кости и зубы, жалобы на нервное расстройство — заставляют предположить врожденный сифилис, который, весьма вероятно, был результатом частых набегов его отца на мадридские бордели.

Почти четверть столетия, с момента первого брака Карла с французской принцессой, крупные державы Европы занимались шпионажем в его спальне, чтобы разузнать, когда появится на свет наследник трона и родится ли он вообще. Испанцы смирились, в конце концов, с королевской бездетностью и с ироническим фатализмом высмеяли его в популярном четверостишии:

В годы, предшествующие смерти Карла, крупные державы поделили Испанию, как яблоко, составив целый ряд тайных договоров. Притязания Франции основывались на женитьбе Людовика XIV на Марии Терезии, старшей дочери Филиппа IV, на той самой инфанте, которую австрийский двор хотел заполучить сначала для старшего брата Леопольда — Фердинанда, а потом и для самого Леопольда. Однако, Мария Терезия к моменту заключения брака, окончательно отказалась от всех притязаний на наследство на испанский престол. Французским экспертам по праву пришлось очень глубоко покопаться в своем мешке, полном юридических уловок, чтобы найти подходящую отговорку и аргументировать ее: отказ считался недействительным, потому что приданое инфанты не было выплачено полностью.

Притязания Леопольда основывались, конечно, на тесных семейных узах, которые связывали вместе обе линии, оба дома: его мать была дочерью Филиппа III, его первая супруга — дочерью Филиппа IV.

Был еще и третий, кто по праву притязал на трон Испании: семилетний сын [284] Иосиф Фердинанд Баварский (1692–1699) — принц Баварский, правнук по материнской линии Филиппа IV короля Испании. С 1698 года — наследник своего двоюродного деда, короля Испании Карла II; его смерть в детском возрасте обострила противоречия, приведшие к Войне за испанское наследство. курфюрста Баварии, чья мать [285] Мария Антония (1669–1692) — супруга курфюрста Баварии Максимилиана II. была дочерью Леопольда от его первого брака с инфантой Маргаритой Терезией. Некоторое время казалось, что Карл и его министры отдадут предпочтение ребенку из Баварии в качестве компромиссного решения. Маленький принц ожидал в Нидерландах, чтобы оттуда отплыть в Испанию, но он заболел оспой и умер.

За спиной слабой фигуры короля, испанские министры, французские и австрийские дипломаты разыгрывали запутанную и отчаянную интригу за крупнейшие в мире козыри. Французы послали в Мадрид своего самого ослепительного посла, который устраивал роскошные званые вечера, чтобы пробудить надежду на новое замужество с дофином Франции у предполагаемой вдовы короля [286] Мария Анна Пфальц-Нейбургская (1667–1740) — вторая жена короля Карла II. .

Состояние Карла постепенно становилось все более плачевным. У него выпали волосы, у него почти не оставалось зубов, и глаза отказывались служить ему. Его поражали «симптомы паралича». На процессии во время праздника Тела Господня в 1699 году он шел «нетвердыми шагами» и много раз падал.

В октябре 1700 года его министры составили новое завещание и принесли его на подпись к его смертному ложу. Первого ноября Карл расстался со своей несчастной жизнью. Почти в то же мгновение, собралась огромная толпа в вестибюле перед залом заседаний дворца, где должны были открыть и прочесть его завещание.

Согласно французскому сообщению, австрийский посол, граф Гаррах [287] Фердинанд Бонавентура Гаррах (1637–1706). , стоял с «торжествующим видом» рядом с французским послом Блекортом, совершенно уверенный, что один из сыновей Леопольда будет назван наследником.

Толпа волновалась, давка в вестибюле была столь сильной, что некоторые буквально могли задохнуться. Но внутренняя дверь зала, где министры Карла проверяли завещание, все еще оставалась закрытой.