Пётр Кошель - История сыска в России. Книга 2

Отделом внешней политики ЦК ВКП(б) тогда же была организована проверка деятельности ЕАК

В записке об итогах проверки, адресованной в ЦК ВКП(б), говорилось о том, что члены ЕАК, забывая о классовом подходе, осуществляют международные контакты с буржуазными деятелями и организациями на националистической основе, а рассказывая в буржуазных изданиях о жизни советских евреев, преувеличивают их вклад в достижения СССР, что следует расценивать как проявление национализма.

Подчеркивалось, что комитет явочным порядком развертывает свою деятельность внутри страны, присваивает себе функции главного уполномоченного по делам еврейского населения и посредника между этим населением и партийно-советскими органами.

В результате делался вывод о том, что деятельность комитета вышла за пределы его компетенции, прибрела несвойственные ему функции и поэтому является политически вредной и нетерпимой. В связи с этим было внесено предложение о ликвидации ЕАК.

Записка аналогичного содержания была направлена Сусловым 26 ноября 1946 года Сталину.

Непосредственным предлогом к возбуждению уголовного дела на руководителей ЕАК послужили, как это установлено впоследствии, сфальсифицированные и полученные в результате незаконных методов следствия показания старшего научного сотрудника Института экономики АН СССР Гольдштейна, арестованного 19 декабря 1947 года, и старшего научного сотрудника Института мировой литературы АН СССР Гринберга, арестованного 28 декабря 1947 года.

В своих показаниях они утверждали о якобы проводимой Лозовским, Фефером и другими членами ЕАК антисоветской националистической деятельности.

Протоколы допросов Гольдштейна и Гринберга, изобличающие указанных лиц, 10 января и 1 марта 1948 года были направлены министром госбезопасности B.C. Абакумовым в ЦК ВКП(б).

26 марта 1948 года МГБ СССР направило в ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР еще одну записку “О Еврейском антифашистском комитете”, в которой указывалось, что руководители ЕАК являются активными националистами и проводят антисоветскую националистическую работу, особенно проявившуюся после поездки Михоэлса и Фе-фера в 1943 году в США, где они вошли в контакт с лицами, якобы связанными с американской разведкой. 20 ноября 1948 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление, в котором говорилось:

“Утвердить следующее решение Бюро Совета Министров СССР:

Бюро Совета Министров СССР поручает Министерству государственной безопасности СССР немедля распустить “Еврейский антифашистский комитет”, так как, как показывают факты, этот комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки. В соответствии с этим органы печати этого комитета закрыть, дела комитета забрать. Пока никого не арестовывать”.

Установлено, что прямую ответственность за незаконные репрессии лиц, привлеченных по “делу Еврейского антифашистского комитета”, несет Маленков, который имел непосредственное отношение к следствию и судебному разбирательству. 13 января 1949 года он вызвал к себе Лозовского и в процессе длительной беседы, на которой присутствовал председатель КПК при ЦК ВКП(б) Шкирятов, домогался от Лозовского признания в проведении им преступной деятельности.

В этих целях Маленковым было использовано направленное Сталину 5 лет назад — 15 февраля 1944 года — за подписью Михоэлса, Эпштейна, Фефера (членов ЕАК) и отредактированное Лозовским письмо с предложением о создании на территории Крыма Еврейской социалистической республики.

После беседы Маленков и Шкирятов составили на имя Сталина записку с предложением вывести Лозовского из членов ЦК ВКП(б) со следующей формулировкой:

“За политически неблагонадежные связи и недостойное члена ЦК поведение”.

Решением ЦК ВКП(б) от 18 января 1949 года (опросом) Лозовский был выведен из состава ЦК ВКП(б) и исключен из партии, а 26 января 1949 года арестован.

В январе были арестованы также члены ЕАК Шимелиович, Юзефович, Квитко, Маркиш, Бергельсон, Ватенберг, Батенберг-Островская, Теумин.

Ранее, в 1948 году уже были арестованы привлеченные по этому делу Фефер, Зускин и Гофштейн. Используя факт роспуска ЕАК, а также содержащиеся в указанных выше записках политические обвинения и фальсифицированные материалы допросов, Абакумов и его окружение обвинили членов комитета в государственных, контрреволюционных преступлениях.

Установлено, что следствие велось с грубыми нарушениями закона и применением недозволенных методов для получения “признательных показаний”.

Несмотря на это, на первых допросах Лозовский, Фе-фер и другие отрицали свою враждебную деятельность.

Затем всех, кроме Шимелиовича, вынудили признать себя виновными и дать показания о проводимой членами ЕАК шпионской и антисоветской деятельности.

Назначенный министром госбезопасности СССР С.Д.Игнатьев после ознакомления с материалами следствия в письме от 24 августа 1951 года на имя Маленкова и Берии сообщал, что “почти совершенно отсутствуют документы, подтверждающие показания арестованных о проводившейся ими шпионской и националистической деятельности под прикрытием ЕАК”, а также информировал о намечающемся расширении мероприятий по делу.

3 апреля 1952 года Игнатьев направил Сталину обвинительное заключение, копии которого были посланы Маленкову и Берии.

В сопроводительном письме высказывалось предложение о мере наказаниям — расстреле для всех обвиняемых, за исключением Штерн.

Дело было направлено 7 апреля 1952 года в военную коллегию Верховного Суда СССР, где рассматривалось с 8 мая по 18 июля 1952 года под председательством председателя военной коллегии АА Чепцова, без участия представителей государственного обвинения и защиты.

Военная коллегия приговорила Лозовского, Фефера и других — всего 13 человек — к расстрелу, а Штерн — к лишению свободы на 3 с половиной года и к последующей ссылке на 5 лет.

Имеются объяснения Чепцова об обстоятельствах, сопутствовавших вынесению этого приговора. Суть их сводилась к тому, что обвинение невиновных людей и подписание им несправедливого приговора было предопределено заранее вышестоящим руководством. Как утверждал Чепцов в объяснении, направленном 15 августа 1957 года члену Президиума ЦК КПСС Г. К Жукову и — в копии — другим членам Президиума ЦК: Н.С. Хрущеву, Н.А Булганину, М А Суслову, Л.И. Брежневу, КЕ. Ворошилову, Н.М. Швернику и А.И. Микояну, — еще до начала процесса С.Д Игнатьев и его заместитель М. Д Рюмин сообщили ему, что по их докладу на Политбюро ЦК ВКП(б) было принято решение о расстреле всех обвиняемых, кроме Штерн.

В этом и последующих объяснениях в КПК при ЦК КПСС Чепцов указывает, что у состава суда возникали сомнения в полноте и объективности расследования дела, в связи с чем оно подлежало направлению на доследование, но сделано этого не было.