Н Глобус - Заговоры и покушения

Башир следил даже за тем, чтобы поезда ходили по расписанию, и сам регулировал трудовые споры. Он не знал усталости, работал двадцать четыре часа в сутки и требовал той же отдачи от всех остальных.

Его жизнь не была ни легкой, ни радостной.

Дочке Башира было восемнадцать месяцев, когда взорвали машину, на которой ее везли к бабушке. В христианском лагере пришли к выводу, что это месть палестинцев.

(Млечин Л. // Новое время. 1992. № 42)

Ариэля Шарона, грубоватого, располневшего человека среднего роста, с горящими глазами, многие молодые офицеры считали образцом для подражания.

Он командовал взводом в первую арабо-израильскую войну, был ранен. Ему поручили сформировать части специального назначения, во главе которых Шарон совершил несколько дерзких операций в арабских тылах. Он разработал стратегию неотвратимого возмездия за террористические акции арабов.

В войне 1956 года командовал десантной бригадой, потом учился в командно-штабном колледже в Англии. Набрав лишний вес, Шарон перешел в бронетанковые войска. Во время шестидневной войны танкисты генерала Шарона легко прорвали линию египетской обороны сразу на нескольких направлениях.

Он дважды снимал погоны, чтобы пройти университетский курс — изучал историю Востока и юриспруденцию, и вновь возвращался в армию. Когда возможности для служебного роста были исчерпаны, занялся политикой.

Шарон и предложил радикальное средство для избавления Израиля от атак палестинцев с территории Ливана: военную операцию. Важнейшим аргументом в пользу операции стала готовность Башира Жмайеля поддержать израильтян.

Повод для вторжения в Ливан нашелся. Палестинские террористы из группы Абу Нидаля тяжело

ранили в Лондоне израильского посла. Премьер-министр Бегин отдал приказ об осуществлении операции «Мир для Галилеи».

Израильские войска свою задачу выполнили: вся военная инфраструктура палестинцев в Ливане была уничтожена. Израильтяне захватили большое количество боевой техники и оружия. Остатки палестинских формирований эвакуировались из Бейрута в Тунис.

23 августа 1982 года Башир Жмайель был избран президентом Ливана.

Новый президент готовился установить дипломатические отношения с Израилем. Американские и французские войска высадились в Ливане: казалось, гражданская война заканчивается и страна переходит под контроль западного мира.

Генерал Шарон торжествовал. Но это был недолгий триумф. Башира Жмайеля убили. Его напуганный брат Амин, поспешно избранный президентом, заявил, что не собирается мириться с Израилем.

Через два дня после смерти Жмайеля ливанские христиане уничтожили всех обитателей палестинских лагерей Сабра и Шатила. Гражданская война в Ливане между мусульманами и христианами разгорелась с новой силой.

Казармы американцев и французов в Бейруте были взорваны, и им пришлось спешно покинуть Ливан.

Восстановить единое государство не удалось. Ливан продолжил свой путь к полному развалу.

Израиль не обрел вожделенной безопасности, место палестинцев заняли воинственные шиитские формирования, обосновавшиеся в долине Бекаа.

Ариэль Шарон и Башир Жмайель ошиблись: военными средствами нельзя решить политические проблемы.

(Млечин Л. / / Новое время. 1992. № 42)

— Больше всего я горжусь тем, — рассказывала Индира Ганди на пресс-конференции в Коломбо, — что назвала бы индийской философией жизни. Мой отец сделал политическим принципом то, что является основой древней традиции, — споры должны разрешаться не конфронтацией, а переговорами и обсуждением. Корреспондент французского радио задал мне такой вопрос: «Если бы вам предложили выбрать одно качество, необходимое для политического лидера, что бы вы назвали?» Думаю, самое необходимое — любить людей. В конце концов каждый из нас знает: что ты даешь людям, тем они тебе и отвечают.

Ученица Тагора, последовательница великого Махатмы Ганди (тоже застреленного в, упор), с восемнадцати лет познавшая подполье, она олицетворяла собой Индию. И полтора десятилетия вела ее вперед.

На встречи с ней в Коломбо, а позже в Дели и Москве, я приносил, помимо магнитофона, фотоаппарат и снимал, снимал без конца. Перебираю фотографии: грациозная, гордая посадка головы, изящная одежда…

31 октября 1984 года Ганди отменила обычный «даршан» — она, как и ее отец Неру, рано утром выходила на лужайку и беседовала с посетителями. Но сейчас ее ждала съемочная группа телевидения. Индира торопилась и не надела пуленепробиваемый жилет.

В нарядном оранжевом сари она приблизилась к калитке. Сотрудник охраны Беант Сингх, как всегда, отсалютовал. И тут же выстрелил. Она упала, и в нее стал стрелять другой охранник. Он выпустил двадцать пуль. Сингх выстрелил еще трижды.

Ее тело перевезли в Тинмурти, где она шестнадцать лет жила со своим отцом. Туда тянулись нескончаемые потоки людей, прибыли высокие делегации из 102 стран. В скорбном молчании они шли мимо Индиры, которая лежала в белой траурной одежде, усыпанная ее любимыми алыми розами.

Раджив Ганди зажег погребальный костер. А потом своей рукой, как требует обычай от старшего сына, развеял пепел матери.

Индира предчувствовала, что ее ждет. Незадолго до гибели она сказала на митинге:

— Самое худшее, что они могут сделать, — убить меня. Но даже если Индира погибнет, на ее крови вырастут тысячи Индир, готовых служить народу. Вечером, накануне покушения, она заметила:

— Если я завтра погибну, каждая капля моей крови наполнит Индию новой жизнью.

На следующее утро она действительно погибла.

Пишу эти строки и снова слышу ее голос:

— В молодости у меня было несколько подруг. Одной из них я часто писала, а она читала мои письма другим. Я ездила тогда по Европе и описывала свои впечатления. Однажды в ответном письме они довольно сердито написали: «Что это все тебе кажется красивым?» «А что же мне делать, — в свою очередь, спросила я, — если я вижу, что красота есть во всем?»

(Озеров М. Пулей, ядом, словом… — М., 1987)

Воскресенье, 28 июня 1981 года.

Шел седьмой час вечера по тегеранскому времени, когда взрыв чудовищной силы поднял на воздух главную штаб-квартиру Исламской республиканской партии, объединяющей в основном иранское шиитское духовенство и гражданских политических деятелей, его поддерживающих. Под горящими обломками оказались погребенными лидер партии аятолла М. Бехешти, четыре министра правительства, шесть заместителей министров и более двадцати депутатов меджилиса. Всего убитых — семьдесят два, раненых не подсчитывали.