Н Глобус - Заговоры и покушения

Хайле Селассие был уверен, что он — все еще император Эфиопии. (После низвержения Хайле Селассие власть полностью перешла к ККВС, позднее преобразованному во Временный военный административный совет (ВВАС). Было сформировано Временное военное правительство. Однако королем (а не императором) был объявлен находившийся в Швейцарии старший сын Хайле Селассие — Асфа Уосэн. Окончательно монархию упразднили в марте 1975 года).

Аддис-Абеба, 7 февраля 1975 (агентство «Франс пресс»): Изолированный в помещениях старого, расположенного на холмах Аддис-Абеба дворца Мене-лика, Хайле Селассие последние месяцы своей жизни проводит в окружении солдат.

По рассказам очевидцев, эти солдаты (как в лучшие времена существования империи) по-прежнему отвешивают поклоны царю царей. Благодаря этим жестам, как засвидетельствовал это недавно представитель международной организации по оказанию помощи, который нанес ему визит и посетил других узников, заключенных во дворце, Хайле Селассие продолжает верить, что он — император Эфиопии.

Негус находится в добром здравии, стал много читать (несмотря на свой возраст, он не пользуется очками) и время от времени дает советы солдатам, которые его охраняют. Необходимо добавить, что солдат этих меняют еженедельно, так как почтенный монарх сохранил свой талант убеждения. Как и в прежние времена, каждый день бывшего императора протекает в рамках установленной программы, согласно протоколу.

Царь царей встает на рассвете, участвует в утренней мессе, позже читает. Иногда интересуется тем, как протекает революция. Бывший властелин еще и теперь повторяет то, что заявил в день своего низложения: «Если революция совершается для блага народа, я на стороне революции».

В прежнем кабинете императора в нескольких метрах от здания, в котором пребывает Хайле Селассие, десять руководителей Дерга продолжают обсуждать проблемы спасения революции, поскольку в связи с восстанием в Эритрее, возникают новые сложности. Рядом заключенные в клетках императорские львы издают грозное рычание, домогаясь ежедневной порции мяса.

По другую сторону старого дворца, близ дома, занятого Хайле Селассие, расположены другие помещения, где пребывают заточенные в подвалах сановники, вельможи и нотабли, ожидая решения своей дальнейшей судьбы.

«Эфиопиан геральд»:

Аддис-Абеба. 28.8.1975 (ЭИА) — Вчера скончался бывший император Эфиопии — Хайле Селассие. Причиной смерти явилась сердечная недостаточность».

(Капусцинский Р. Иностранная литература, 1987, № 7)

При близком знакомстве Алиев произвел на Андропова сильнейшее впечатление и был поэтому избран первым исполнителем пробного полицейского переворота на территории СССР.

В 1967 году Алиеву, когда он возглавил органы госбезопасности Азербайджана (Андропов в том же году стал его шефом, официально возглавив союзный КГБ), исполнилось 44 года. Он был одним из самых молодых в стране функционеров на таком высоком посту, да еще в генеральском звании. Биография его тем замечательна, что всю сознательную жизнь, начиная с 18 лет, азербайджанец Гейдар Али Рза оглы Алиев служил в секретной полиции, пройдя школу СМЕРШа и закалившись в военной разведке. В его лице — и вкупе с ним Эдуард Шеварднадзе, министр внутренних дел Грузии, — был представлен высший продукт человеческой породы, выведенной в подпольных питомниках КГБ.

Это порода убежденных имперцев-космополитов, несмотря на их диковинные даже для русского уха имена: оба учились в русских школах, оба лишены всякой почвенной основы, всяких народных корней, каждый рассматривает свою республику как составную и неотъемлемую часть советской империи. Оба, но особенно Алиев, нетерпимы к национальным особенностям, традициям, характеру и стилю жизни своих народов — для них это не более чем предрассудки, пережитки прошлого, досадные и подлежащие устранению препятствия к созданию универсальной и наднациональной советской империи. Типичное «кагэбэшное» мировоззрение, которое, не исключено, разделяет и сам Андропов: идеологический флирт с московскими шовинистами был для него только средством, а не целью. Наглядно демонстрируя энергетическую отдачу, которую могут выжать органы госбезопасности из своих функционеров, новая порода полицейского офицера, в лице Алиева и Шеварднадзе, отличается высокой, почти чеканной исполнительностью, организаторскими талантами и незаурядной работоспособностью. И оба безмерно честолюбивы, что тоже увеличивало их энергетический потенциал, честолюбием более высокого порядка, чем у коллег в центре. Для того чтобы добиться московских назначений, им надлежало образцово проявиться внутри республиканских границ, которые предстояло пересечь в северо-западном направлении. Родные республики служили им чем-то вроде стартовых площадок, ибо их честолюбие, как и мышление, было имперско-интернациональным, не ограниченным национальными пределами.

Но генерал КГБ Алиев, в отличие от грузинского, человечески более обозначенного коллеги, представал почти идеальным механическим исполнителем — без сомнений и осечек, не знавшим убеждений иных, нежели официальный минимум имперской идеологии. Он был также эффективен и полон исполнительской энергии, как натянутая и дрожащая стрела перед тем, как ей сорваться с тетивы. Дождавшись удобного момента, Юрий Андропов в 1969 году эту стрелу, наконец, отпустил, пробив шефа тайной полиции Азербайджана партийным руководителем республики.

Ровно через месяц после назначения Первым секретарем ЦК Азербайджана Алиев выступил перед партийным активом с несколько необычным — по сравнению с предшественником да и с партийными коллегами из других регионов — пессимистическим обобщением экономического и идеологического состояния республики. Оказалось, что «почти в каждой отрасли хозяйства дела плохи», министерства не справляются с возложенной на них работой, огромная часть чиновников на местах берет взятки и покрывает преступников. И докладчик тут же объявил новый курс полицейского управления: «Мы должны сорвать маску со смутьянов, клеветников, заговорщиков и карьеристов, которые наносят серьезный ущерб нашему делу. Мы должны развернуть решительную, непреклонную борьбу с имеющимися у нас случаями взяточничества и искоренить условия, которые к этому ведут».

Так начались азербайджанские чистки — царство террора по всей республике. Поначалу они велись по случайным «локальным» гнездам, но постепенно объекты укрупнились, и непрерывная полоса увольнений началась уже на министерском уровне. Так, ушел на вынужденную пенсию министр промышленного строительства, и всего через два месяца уволен министр здравоохранения по довольно серьезному обвинению «в фальсификации отчетов, неудовлетворительной организации здравоохранения и низком уровне медицинского обслуживания». Демонстрируя суровую неподкупность, Алиев снимает с работы министра внутренних дел, близкого своего сотрудника в те дни, когда сам возглавлял параллельное ведомство — КГБ, а вместе с ним увольняет и обоих его заместителей, полностью обновив, таким образом, руководство министерства.