Николай Непомнящий - Люди и динозавры

Аристотель (384–322 до н. э.) в «Истории животных» сообщает, что в Египте «в некоторых местах крокодилы приручаются жрецами благодаря заботе об их пище» (Anim. Hist. IX, 9). Ассириолог, гебраист и египтолог, приват-доцент Петербургского университета И. М. Волков (1882–1919) в работе «Древнеегипетский бог Себек» (1917) описывает некоторые подробности жизни священных крокодилов: «Местом его обитания служили храмовые озера и пруды, у берегов которых иногда устраивались особые крытые загородки, куда крокодил мог заползать, как это мы видим в одном рельефе абусирского храма Ниусерре. Для ухода за животным к нему были приставлены особые жрецы — Кροκοδειλοβοσκοι Крокодилу была предлагаема самая разнообразная пища — хлеб, мясо (например, в виде голов жертвенных животных), вино, медвяный напиток и т. п., и, по-видимому, — в таком изобилии, что он, по выражению Аристотеля, был всегда сыт и даже пересыт. Уши животного украшали серьгами, а на лапы надевали браслеты. Обильное питание и вообще хороший уход за избранным крокодилом с течением времени до такой степени приручали его к жрецам, что, по свидетельству классических авторов, он не только послушно шел на их зов, но даже позволял им гладить себя, прочищать себе зубы и даже спать рядом с собою. В позднейшие эпохи египетской истории благочестивое внимание к священному животному Себека, прежде ограничивавшееся лишь избранным крокодильим экземпляром, стало простираться и на все семейство крокодилов, и вместо того, чтобы всячески истреблять этих чудовищ, почитатели Себека относятся к ним с большою терпимостью, видя в них сородичей самого бога» [3] Более подробные сведения о культе Себека и почитании крокодилов в Древнем Египте можно найти в статье Эдварда Броварски (Lexicon der Agyptologie. Hrsg. v. W. Heick und W. Wsstendorf. Bd. V Wiesbaden: Harrasowitz, 1984. Sp. 995–1031 (s. v. «Sobek»)). .

Вспомним, что близкие по содержанию сюжеты, отображающие симбиотические взаимоотношения человека и реликтовых ящеров, встречаются на гравированных камнях Ики и скульптурных группах из Акамбаро. Особый интерес представляют те из них, на которых изображаются различные виды давным-давно вымерших (по уверениям современных палеонтологов) рептилий, которых люди «эксплуатируют» в качестве верховых животных (фото 17, 22, 38). Еще более интригующие параллели присутствуют в дальневосточной традиции, где встречаются упоминания о существовавших некогда древних родах «Драконьих Пастухов» и «Правящих Драконами».

Убедительным доказательством существования представлений об использовании драконов в качестве ездовых животных в доимперском Китае может служить название должности (а впоследствии клановое имя) Лю Лэя, ответственного за разведение драконов при правителе Кун Цзя из династии Ся (правление 1706–1675 до н. э.), — Юй-лун («Правящий драконами»).

Нидерландский японовед Мариус Виллем де Фиссер (1875–1930) в работе «Дракон в Китае и Японии» (1913) пишет, что Лю Лэй научился своему искусству от «семейства драконьих пастухов», и приводит следующий отрывок из Цзо чжуань [4] Цзо чжуань («Комментарий Цзо») — памятник исторической прозы Древнего Китая, представляющий собой подробные комментарии к хронике «Чунь цю» — канонизированной летописи государства Лу, составление которой приписывается Конфуцию. Комментарии охватывают период с 722 по 468 гг. до н. э. Дошедшая до нас редакция Цзо чжуань восходит, предположительно, к I в. до н. э. «Осенью (29-го г. Чжао-гун, т. е. Чжао, правителя Лу, правившего в 541–509 гг. до н. э.) дракон появился в окрестностях Цзян. Вэй Сянь-цзы спросил Цай Ми, говоря: «Я слыхал, что ни одно из животных не сравнится с драконом в знании, и по этой причине дракона невозможно поймать живым. Правильно ли приписывать это (что его не поймаешь живым) его знаниям?» Ми отвечал: «Люди действительно не знают; дело не в том, что в действительности знают драконы. Древние держали драконов; поэтому в государстве было семейство Драконьих Пастухов (Хуаньлун ши) и семейство Правящих Драконами (Юй-лун ши)». Сяньцзы сказал: «Я тоже слыхал об этих двух семьях, но не знаю их происхождения; каково оно?» Ответ был таков: «В старые времена был Шу Ань и Лю, у которого был дальний потомок по имени Дун Фу, очень любивший драконов, способный узнавать их вкусы и приверженности, с тем, чтобы снабжать их питьем и едой. Многие драконы искали у него прибежища, и он управлялся с ними в соответствии с их природой, дабы служить императору Шунь, который дал ему имя Дун и семейное имя Хуань-лун (Драконий Пастух). Ему было [также] даровано [княжество] Цзун-чуань, а семья Цзун И — его потомки. Таким образом, во времена императора Шунь и на протяжении последующих поколений драконы приручались. [Далее] мы приходим к Кун Цзя династии Ся, столь послушному и приемлемому для императора Небес, что последний даровал ему ездовых драконов: двоих, мужчину и женщину, из Хуан-хо, и двух из реки Хань. Кун Цзя не мог их кормить, не найдя [членов] семейства Хуань-лун. Семейство Тао Тан (Яо) почти вымерло, его потомком был Лю Лэй, учившийся искусству обращения с драконами у семейства «Драконьих Пастухов». С этим он взялся служить Кун Цзя и смог кормить и поить драконов. Император хвалил его и дал фамильное имя Драконьего Пастуха (Юй-лун)».

В приложении к словарю Эръя (III–II вв. до н. э.) мы также встречаем упоминание об этих династиях: «У древних были семейства погонщиков драконов (Хуань-лун) и управляющих драконами (Юй-лун), обращавшихся с ними, зная то, что они любят и чего не любят».

Аспирант Института восточных рукописей РАН, член Европейской ассоциации китаистических исследований (ЕАСS) А. Э. Терехов в статье «Три аспекта ханьских представлений о драконах (лун)» (2011) показывает, что появление у китайского дракона функции ездового животного относится еще к неолитическому периоду. В 1987 г. в захоронении Сишуйпо (городской округ Пуян, провинция Хэнань), датируемом VIV тыс. до н. э., были обнаружены мозаичные изображения животных, инкрустированные белыми двустворчатыми раковинами, среди которых присутствует изображение человека, восседающего верхом на драконе. Весьма реалистичное изображение дракона представлено на другой мозаике из того же самого захоронения в непосредственной близости от человеческого скелета. Китайские исследователи Ян Цзинжун и Лю Чжисюн справедливо замечают: «Было бы несколько нелогично полагать, что в древности люди с одной стороны от усопшего выложили ракушками тигра, причем в очень реалистичной манере, а с другой — выдуманного дракона. Мы полагаем, что изображение дракона было тоже выполнено в реалистичной манере и явилось изображением реально существующего животного».