Вадим Нестеров - Жизнь примечательных людей. Книга вторая

Да и автор ее был кем угодно, только не кабинетным писателем. Он был истинным сыном своего времени, с типичной тогда, но невозможной сегодня биографией.

Павел, как и восемьдесят процентов населения Империи, родился в деревне. Когда ему было четыре года, мать умерла от очередного голода, когда лебеду ели целыми губерниями. Вскоре стало понятно, что в одиночку отец не сможет прокормить всех детей, и младшего Пашу отдали "в батрачонки за харчи" бездетному дяде.

От этого "справного хозяина", запрещавшего ему читать, он удрал сразу, как только вырос — в 15 лет ушел пешком в город, где, помыкавшись, устроился учеником наборщика в типографию.

Любить режим, как вы понимаете, ему было особо не за что, и вряд ли стоит удивляться тому, что довольно быстро паренек связался с идущими против царя "сицилистами". Вступил в подпольный рабочий кружок РСДРП, печатал и распространял листовки. Перебрался из Астрахани в Баку, где принял активнейшее участие во всеобщей стачке нефтяников, за что и получил "тюремное крещение": был арестован и заключен в Карсскую крепость.

После этого и до самой революции — профессиональный революционер. В 1905 году амнистирован. Бежит в Москву, где полыхала первая русская революция. Вступил в рабочую дружину, участвовал в Декабрьском вооруженном восстании, был боевиком, бился на баррикадах. Осенью 1907 года проверенный в деле товарищ Павел был введен в состав Московского комитета РСДРП, но почти сразу был арестован и осужден на три года с последующей ссылкой. В ноябре 1913 года бежал из ссылки и перешел на нелегальное положение. По поддельным документам жил до самой революции.

После революции избран председателем губернского Костромского совета, позже — председатель Костромского горисполкома и губисполкома. На наши деньги — губернатор Костромской области. Но…

Полыхает Гражданская война, и нашего героя перебрасывают на юг, где горячее.

С мая 1920 года — председатель губернского ревкома Одессы, с 3 сентября 1920 — Екатеринославского, где насмерть бился с махновцами. После ухода батьки из Гуляйполя возвращается в Кострому, откуда его вскоре переводят в Баку.

Там, в дороге, Павел Андреевич Бляхин, неожиданно для самого себя, и пишет свою главную книгу:

"Повесть «Красные дьяволята» была написана мною в 1921 году в вагоне-теплушке по дороге из Костромы в Баку. Вместо трех дней я ехал ровно месяц. На самодельном столике наготове лежал маузер…

Гражданская война подходила к концу, но грабежи и налеты бандитских шаек на поезда и продбазы продолжались. Нам не раз приходилось по тревоге хвататься за оружие и выскакивать из вагона…".

Книга "Красные дьяволята" (она же "Охота за голубой лисицей"), как пишут сегодня, мгновенно стала хитом. Рассказ о приключениях 14-летних близнецов Миши и Дуняши и их китайского ровесника Ю-Ю, ставших бойцами Первой Конной, был странноватым, но очень органичным сплавом бульварной приключенческой литературы в стиле Луи Буссенара и неподдельной романтики революции.

Органичность книги объясняется просто — автор действительно искренне верил в Великую Мечту, которой отдал свою жизнь, и был человеком с идеалами.

Достаточно сказать, что в страшном 1941 году член Общества старых большевиков, известный государственный и партийный деятель Павел Бляхин не эвакуировался из столицы, хотя имел для этого все возможности, а ушел в московское ополчение и дрался под Москвой рядовым красноармейцем 22-го полка 8-й Краснопресненской дивизии народного ополчения. Хотя и был, по меркам того времени, глубоко пожилым человеком — ему тем треклятым летом было уже 54 года.

Вот эту свою искренность и убежденность он и влил в свою первую и лучшую книгу по-максимуму, от души.

И тем, возможно, заколдовал ее для самого массового для искусств.

Первая экранизация случилась почти сразу же после выхода книги, в 1923 году. Фильм снял известный грузинский актер и режиссер немого кино Иван Перестиани. Фильм снимался в Тифлисе и на главные роли режиссер взял артистов местного цирка — акробата и клоуна Павла Есиковского и эквилибристку Софию Липкину, выступавшую под псевдонимом Жозеффи. Сынов Поднебесной в тбилисском цирке не было, поэтому китайца Ю-Ю заменили негром Томом Джексоном — под этим цирковым псевдонимом выступал чернокожий боксер Кадор Бен-Салим.

Двухсерийный фильм "Красные дьяволята" вышел на экраны и стал бомбой: рекорды сборов кинотеатров рушились вместе с входными дверьми. Это был даже не лом — люди реально штурмовали кинотеатры. Даже газета "Правда" назвала "Красных дьяволят" " лучшей советской картиной ", другие издания также захлебывались от восторга. К примеру, «Киногазета» в номере от 27 ноября писала: " Этот фильм — чудо советской кинематографии. Чудо, которого не ждал никто. Ибо картина совершенна не только с точки зрения кинематографического искусства, но и вполне созвучна пролетарской революции ".

Естественно, успех захотели повторить, и Перестиани снял еще четыре продолжения: «Савур-могила», «Преступление княжны Ширванской», «Наказание княжны Ширванской» и «Иллан Дилли», правда, они прошли уже с меньшим успехом. Но поскольку, как я уже говорил, этот артефакт одноразовый и выстреливает всю отпущенную тебе популярность одномоментно, больше ничего хоть сколько-нибудь сопоставимого с "Дьяволятами" Перистиани так и не снял.

Мелькали годы, прошли десятилетия, старый немой фильм давно забылся, да и породившая его повесть, казалось, навсегда отошла в историю литературы. Ушел в лучший мир и ее автор, старый большевик Бляхин.

Но вдруг возникла проблема.

История нашей страны знает два случая массовой контузии советских подростков иностранными фильмами. Первый случился после войны, когда в кинотеатрах крутили предоставленного союзниками "Тарзана" и пионеры и школьники советской страны вдруг целыми школами начали прыгать по деревьям со знаменитым "кличем Тарзана".

Второй произошел в 1961 году, когда на экраны вышел фильм "Великолепная семерка". Популярность картины зашкалила — именно "Великолепная семерка" занимает вторую позицию в списке самых кассовых зарубежных картин в отечественном прокате и останется там навечно — еще раз собрать 67 млн людей в кинотеатры нереально.

И вновь советские подростки целыми классами брились наголо, чтобы походить на экранного героя Криса в исполнении Юла Бринера. Масштаб культурного шока был таков, что о нем — небывалое дело — сообщала советская пресса, а о подростковой зацикленности на фильме известный детский писатель Михаил Коршунов даже написал повесть "Обратного адреса не было".