Олег Соколов - Аустерлиц Наполеон, Россия и Европа. 1799-1805 гг

Этот документ неопровержимо доказывает, что никакой мысли об окружении австрийской армии в Ульме у императора не было даже 10 октября 1805 г., тогда, когда его дивизии уже повсюду столкнулись с австрийскими частями. Тем более речи быть не может о каком-то волшебном предвидении хода кампании во время диктовки Дарю в Булонском лагере.

Известный русский военный историк и теоретик Леер очень верно заметил, говоря о Макке: «...если на войне трудно разгадать противника толкового, то еще труднее относительно бестолкового...» 11. Наполеону и в голову не могло прийти, что австрийцы топчутся в Ульме, не предпринимая экстренных мер в катастрофической ситуации.

Но Макк, который именно в эти дни получил от императора Франца подтверждение своих фактических полномочий главнокомандующего, именно это и делал. 10 октября его войска сконцентрировались в Ульме, а в ночь на 12-е он решил их вновь перегруппировать и начать новый маневр, на этот раз опять по левому берегу...

Так, 11 октября 1805 г. произошло событие, которого ни Наполеон, ни Макк не могли предвидеть. Выполняя распоряжение императора, Ней в ночь на 11 октября послал приказ своей первой дивизии (генерала Дюпона) двинуться прямо на Ульм по северному берегу и взять город штурмом, если это потребуется. Маршал, не сомневаясь в верности концепции императора, написал Дюпону: «Враг поражен ужасом, которому мало примеров, он отступает на Биберах, чтобы спастись в Верхнем Тироле... Поэтому вероятно, что эрцгерцог Фердинанд оставил только слабый гарнизон в Ульме с приказом держаться до последнего. Без сомнения, наша решительность и угроза штурма вынудят коменданта сдаться, не вступая в бой» 12.

Ней настолько не сомневался в том, что австрийцев на левом берегу не осталось, что отдал распоряжение 2-й и 3-й дивизиям своего корпуса перейти на правый берег у Гюнцбурга и идти на Ульм с юга. Сюда же маршал направил драгунскую дивизию Бурсье, которая находилась в его оперативном подчинении, и свою собственную легкую кавалерию. Единственным отрядом, которым Ней решил подкрепить Дюпона, была дивизия спешенных драгун Барагэ д'Илье.

В три часа утра в полной темноте из штаба корпуса в Гюнцбурге выехал адъютант Нея капитан Риппер. Он должен был сначала добраться до местечка Стоцинген, где находился штаб Барагэ д'Илье, а затем направиться в Альбек, где располагался Дюпон. Обратим внимание, что, так как генерал Дюпон находился совсем близко от крепости (деревня Альбек расположена в 11 км от Ульма), адъютант должен был сначала передать приказ драгунам, которые располагались примерно в 16 км позади дивизии Дюпона. Хотя Ней почти не сомневался в отсутствии крупных сил австрийцев в Ульме, но, как опытный командир, он предпочел подстраховаться и двинуть как можно раньше драгун Барагэ д'Илье, чтобы те в случае чего помогли дивизии Дюпона.

Можно себе представить задачу, которая стояла перед адъютантом, которого в глухую ночь послали по раскисшим от грязи дорогам через леса и болота передать срочный приказ! Ему, правда, дали местного провожатого, но тот, не особенно желая попасть, чего доброго, под пули, улизнул при первой возможности, скрывшись в непроницаемой тьме. Как не вспомнить здесь слова одного из адъютантов маршала Нея: «...Сколько сложностей, сколько трудностей приходилось испытывать нам, исполняя наши обязанности. Было мало того, что день и ночь в любую погоду, несмотря на усталость, лишения и страдания, мы отправлялись в путь с пакетами, самое главное то, что нас мучило сознание, что мы можем не исполнить задание... Нас не спрашивали, есть ли у нас лошадь, которая в состоянии передвигаться, в то время как нам нужно скакать галопом, знаем ли мы край, где нам нужно будет проехать, есть ли у нас карта (а у нас ее никогда не было). Приказ должен был быть исполнен, и никто не задумывался о средствах» 13.

Случилось то, что должно было случиться: капитан Риппер совершенно заблудился, проплутал всю ночь и только утром смог хотя бы примерно сорентироваться. Оказалось так, что он находится недалеко от Альбека. В результате капитан подумал, что будет проще передать приказ сначала Дюпону, а потом только отвести его Барагэ д'Илье. Сказано — сделано. Примерно в восемь утра Риппер вручил генералу Дюпону приказ, а затем поскакал в Стоцинген. Ясно, что лошадь капитана совсем выбилась из сил, и он оказался на месте лишь где-то около половины одиннадцатого, преодолев 16 км за два с половиной часа. Таким образам. Барагэ д'Илье прочитал приказ о выступлении лишь около 11 часов утра.

В результате Дюпон выступил с бивака в 11 часов утра, а дивизия Барагэ д'Илье, которая была рассеяна на огромном пространстве, собралась только к трем часам дня и, не торопясь, направилась в сторону Альбека.

Эти, казалось незначительные, подробности приведены здесь потому, чтс они сыграли важную роль в дальнейших событиях и послужили предметом тщательного разбирательства, проведенного через несколько месяцев после окончания войны.

Пройдя примерно 6 км в сторону Ульма, Дюпон вдруг с удивлением увидел австрийские полки, идущие ему прямо навстречу. У Дюпона было только 6 200 человек и 14 пушек*. Силы австрийцев французский генерал определил примерно в 10—12 тыс. человек. На самом деле это были только передовые части. За ними появлялись все новые ^ и новые полки. Всего австрийцы соберут на поле у деревни Хаслах, где столкнутся противоборствующие войска, почти что 23 тыс. человек.

Дюпон правильно оценил обстановку: австрийская армия не уходит в Тироль, она прорывается на северо-восток. Отступить — значит открыть для нее дорогу на Нордлинген. Генерал решает дать бой, и не просто бой, а самому атаковать неприятеля! Он надеялся, что за ним следом где-то поблизости идет Барагэ д'Илье, а может, и другие отряды корпуса Нея, и что он сможет своей дерзостью ошеломить врага...

Командир французской дивизии развернул в линии три пехотных полка между небольшими рощицами перед деревнями Обер и Унтер Хаслах, поставив в резерве драгун, а левое крыло прикрыл гусарами. Едва головные части австрийцев прошли деревню Юнгинген и попытались развернуться против правого крыла французов, как Дюпон бросил на них в атаку 96-й линейный полк, удар которого был поддержал наступлением 9го легкого.

Неприятель смешался и обратился в бегство... «Батальоны Людвига, Райне-ра и Кауница повели себя жалким образом и были взяты в плен горстью стрелков» 14, — с горечью будет вспоминать об этом эпизоде австрийский офицер.

Дюпон избрал единственно возможную тактику: не дать неприятелю изготовиться к общему наступлению, бить его войска по частям стремительными контратаками. В течение двух-трех часов это удавалось. Но к австрийцам подходили все новые и новые батальоны и эскадроны, отброшенные полки собирались вокруг своих знамен, артиллерия начинала наносить серьезный урон французской пехоте. Пушки Дюпона частично были сбиты с лафетов, лошади во многих упряжках убиты.