Олег Соколов - Армия Наполеона

Карета была желтого цвета, очень основательно сделанная, она служила для больших переездов. Наполеон мог отдыхать в ней, как в спальном экипаже, здесь был матрас, чтобы прилечь, бумага, перо и чернила, маленькая походная библиотека и туалетный прибор; множество специальных выдвижных ящиков, содержащих разного рода принадлежности, дополняли оборудование этого дома на колесах. Так как сам экипаж был довольно тяжелым, Утверждали, что он под внешней оболочкой дублирован пуленепробиваемым стальным листом. Когда Император выходил из этой кареты, чтобы ехать среди войск, ее оставляли в арьергарде с фургонами свиты - она относилась к тому, что рассматривалось как тяжелый обоз. Этот обоз находился в ведомстве шталмейстера и двигался в двух-трех переходах позади армии под эскортом гвардейской элитной жандармерии.

Легкий экипаж, запряженный сменными лошадьми, относящимися к свите, служил Императору, чтобы переезжать от одного армейского корпуса к другому или чтобы проехать за несколько часов то расстояние, которое войска проходили за день. Этот способ передвижения "скачками" давал ему возможность, следуя за маршем армии, отдохнуть и выполнить текущие дела, связанные с работой его личного кабинета и штаба.

Экипаж ("купе") имел лишь два места. Император обычно путешествовал в нем с князем Невшательским, начальником генерального штаба, порой там можно было видеть неаполитанского короля Мюрата, когда тот был при армии; в отсутствие князя Невшательского в экипаж также мог садиться гофмаршал (Дюрок) или обер-шталмейстер (Коленкур).

Мамелюк Рустан располагался на переднем сиденье. В нескольких шагах впереди экипажа скакали два конных егеря Императорской Гвардии и два офицера- ординарца. Рядом с правой дверцей держался дежурный шталмейстер — в последних кампаниях это обычно были барон де Салюс, либо де Монтаран, либо де Мериньи. У лев.ой дверцы скакал гвардейский генерал, командующий эскортом. Чаще всего я видел на этом месте генералов Гийо и Лиона из гвардейских конных егерей. Вокруг экипажа и позади него скакали тесной группой адъютанты Императора, офицеры-ординарцы и пажи...

Императору, сопровождаемому таким образом, достаточно было сделать лишь знак рукой, чтобы оказаться на коне во главе своей свиты. Рядом с экипажем всегда вели под уздцы одного коня для Императора, другого для князя Невшательского.

Дежурный паж нес подзорную трубу, подвешенную через плечо. Рядом с дежурным адъютантом скакал "конный егерь портфеля". Это был егерь эскорта, он нес через плечо кожаную сумку с картами, письменным прибором и циркулем, которыми должен был всегда располагать дежурный адъютант. Если Император произносил: "Карту!", это значило, что ему нужна карта местности, в которой он в данный момент находился.

Далее ехал взвод эскорта, состоящий приблизительно из двадцати четырех гвардейских конных егерей. Иногда за ними ехал второй экипаж для гофмаршала, обер-шталмейстера и дежурного адъютанта.

Кроме этого имелась еще группа экипажей, которая двигалась впереди, чтобы Император по приезде имел уже ставку, готовую, насколько это было возможно, с находящимися на своих постах секретарем, комнатным лакеем и т. д.

Третья группа экипажей двигалась в нескольких часах езды позади Императора и транспортировала остальную часть свиты.

Конюшни с упряжными лошадьми были распределены по станциям. На станции были лошади для трех упряжек.

Как только марши переставали быть обычными этапами дороги, а превращались в боевые операции или рекогносцировки, Император переставал путешествовать в экипаже. Тогда все садились на коней. Малое обслуживание ставки, которое двигалось впереди, также садилось на коней, в колясках оставались лишь те службы, которые следовали позади.

Верховые лошади императорской свиты были разделены на бригады, каждая, как я помню, состояла из девяти лошадей, включая лошадей форейтора и конюха.

В каждой бригаде были лошадь для Императора, для обер-шталмейстера, для дежурного шталмейстера, для секретаря, для хирурга, для пажа, последняя - для Рустана.

Сменные лошади группировались вокруг бригады. Это были кони князя Невшательского, адъютантов и офицеров-ординарцев..."'

Император предпочитал лошадей арабских кровей, небольшого роста, серо-белого цвета, послушных, легко переходящих в галоп, иноходцев...

Император скакал очень смело и даже, можно сказать, отчаянно, обычно слегка ссутулясь, небрежно держа поводья правой рукой, в то время как левая свешивалась вдоль туловища, которое раскачивалось в такт движению коня. Он как бы целиком полагался на своего скакуна, который, впрочем, привык следовать за двумя егерями и двумя офицерами-ординарцами, всегда скакавшими впереди.

Император скакал то шагом, то рысью, погруженный в свои размышления, то он переходил на галоп. Он не боялся двигаться по самым трудным тропам, по болотистым низинам, по откосам скал и оврагов. Мамелюк становился тогда комнатным слугой на коне. Он всегда скакал позади своего хозяина, неся на крупе своего коня чемодан с самой необходимой сменной одеждой, всегда держа в резерве знаменитый серый редингот, который Император надевал поверх мундира в плохую погоду...

Когда Император останавливался, чтобы дождаться каких-либо сведений от рекогносцировок или просто чтобы люди передохнули, он нередко сам спрашивал, как обстоят дела с кухней. Тогда подводили мула, несшего на себе провизию, на земле расстилалась кожаная скатерть, которая укрывала до этого корзины, поверх нее располагалась еда. Наполеон садился у подножья стоявшего поблизости дерева, усадив рядом с собой князя Невшательского и приглашая к столу всю свою военную семью. Лица были веселы, ибо каждый от пажа до генерала находил на столе все, что ему хотелось.

В холодное или туманное время, когда Император останавливался на открытом воздухе, конные егеря эскорта тотчас разводили для него большой костер, рядом с которым он и располагался. Дежурный адъютант держался в нескольких шагах от него, чтобы получить приказы и подозвать тех, с кем желал говорить Император. Свита держалась на расстоянии. Вскоре загорался второй костер - он был предназначен для генералов, а затем и третий - для офицеров, четвертый - для обслуживающего персонала и т.д. Эти костры были местом всеобщего сбора. "Бивак Императора там" - все останавливались неподалеку, а если солдаты должны были продолжать марш, то не без того, чтобы бросить дружеский взгляд на "серый редингот".

До того как Император завел этот серый сюртук, он накрывался на холодных биваках светло-синим плащом с небольшим полуистертым шитьем на воротнике. Это был его "старый друг" еще со времен итальянского похода, Наполеон носил его всегда, и теперь этот плащ служит ему последнюю службу. Наполеон спит в нем на Св. Елене.