Олег Соколов - Армия Наполеона

Гренадер эпохи Революции (гуашь, 1795 г.).

Под этими ударами антифранцузская коалиция начала разваливаться. 9 февраля 1795 г. была пробита первая брешь в стене вражды: великий герцог Тосканский подписал мир с Республикой, 5 апреля Пруссия также вышла из борьбы, подписав мирный договор в Базеле, где она признала оккупацию левого берега Рейна французами, и, наконец, 22 июля того же года был заключен мир с Испанией...

Однако, хотя армия продолжала одерживать победы, ее внутреннее состояние стало серьезно ухудшаться. Прежде всего, начала падать численность войск. Обычно это снижение связывают с отсутствием притока свежих сил. Эго не совсем так. Хотя, разумеется, войска получали меньше пополнений, чем в период якобинской диктатуры, численность вновь прибывших оставалась существенной. С августа 1794 г. по август 1795 г. было призвано 29 210 человек, а до лета 1796 г. - еще 30 550 49.

Несмотря на это пополнение, согласно рапорту министра Петиэ, из 732 474 человек, стоящих в строю (по документам) на август 1794 г., к августу 1795 г. осталось (также по спискам) 484 363 человека, а еще через год это число уменьшилось до 396 016 человек 50. Разумеется, реальная численность была еще меньше.

Эти катастрофические потери были нанесены не столько ядрами и пулями неприятеля и даже не болезнями (которые, как будет видно из последующих глав, в армиях того времени являлись основной причиной смертности), а в первую очередь повальным дезертирством, которое охватило войска в период термидорианского Конвента и Директории. Только из одной армии Альп в мессидоре III года дезертировало около трех тысяч человек, что составляло почти 10% ее численности 51. Не многим лучше обстояли дела в других армиях Республики, которые буквально захлестнуло дезертирство.

Велика была также убыль среди призываемых на службу. Из 1300 набранных в департаменте Крез в VII году только 300 присоединились к своим частям. В Верхней Луаре из 1400 солдат 1-го вспомогательного батальона 1100 отсутствовали. В VII году из 1200 новобранцев, призванных в департаменте Ланды, в конце первого дня дороги осталось только 60. В следующем году из 333 юношей, покинувших Ардеш, чтобы присоединиться к своей части в Дижоне, только 6 явились на место назначения 52.

Без сомнения, главной причиной этого колоссального дезертирства является ужасающее материальное положение солдат и офицеров. Дивизионный генерал Александр Бертье, будущий знаменитый начальник штаба Великой Армии, в 1795 г. писал в Париж генералу Кларку о состоянии Итальянской армии Шерера: "Я нашел все в полной дезорганизации, я еще никогда не видел столь разваленную армию" 53. Капитан Бернье из той же армии писал военному министру: "Уже пятый день как армия получает только хлеб, за исключением вчерашнего дня, когда мы получили унцию мяса... Если бы это было только временным явлением, мы бы не жаловались, но это случается слишком часто, и мы заболеваем" 54.

Подобное положение было и в других армиях. Мармон рассказывает в своих мемуарах о том, как жили командиры Рейнской армии в 1795 г.: "Судьба офицеров была ужасной; ассигнаций больше никто не принимал, и потому всем офицерам, от лейтенанта до генерала, выплачивали восемь франков серебром в месяц - ровно 5 су в день..." 55И снова письмо из Итальянской армии: "В течение всей кампании (1795 г.) можно было видеть офицеров, идущих во главе своих рот на мародерство; часто бывает так, что, когда выдают жалованье солдатам, офицеры занимают у них су, чтобы побриться" 56.

Было бы, конечно, явным преувеличением говорить, что реальное положение солдат и офицеров во много раз осложнилось по сравнению с эпохой якобинской диктатуры. Хотя определенное ухудшение имело место, оно не было, вероятно, столь уж значительным. Но теперь оно стало куда менее терпимым. Если еще год назад солдаты и офицеры видели, что о них заботятся, что, если они не дополучают свои рационы, то и фанатичные представители народа, такие как Сен-Жюст, живут подобной жизнью, то теперь военные комиссары "роскошествуют в пище, в то время как солдатам не хватает хлеба, и ездят на шикарных лошадях, когда в кавалерии нет и плохих" 57. Если недавно солдаты и офицеры знали, что, несмотря на трудности, для них стараются сделать все, что возможно, то теперь они все больше и больше ощущали себя париями нации. Одновременно и цели войны становились для многих менее и менее понятными. У солдат протест против подобного положения выливался в дезертирство, катастрофически уменьшавшее численность войск. В результате полубригады постепенно ослабли до такой степени, что на поле боя они уже не могли действовать в соответствии с регламентами. Возникла необходимость переформирования, ибо возможность заполнения вакансий в рядах за счет призыва новых рекрутов, как мы видели, стала весьма сомнительной. Это переформирование, или так называемое "второе сведение в полубригады" (Second embrigadement), было декретировано 7 января 1796 г. и осуществлено весной того же года. В результате около двухсот существовавших к этому времени полубригад пехоты, а также еще остававшиеся "не-амальгамированными" батальоны волонтеров были сведены в 110 новых полубригад линейной и 30 полубригад легкой пехоты с одинаковыми структурой и организацией 58. Заметим, что кавалерийские полки претерпели лишь незначительные изменения и оставались в большинстве своем такими, какими они были при Старом Порядке, даже сохранив почти полностью свою униформу. О степени серьезности переформирования пехоты говорит тот факт, что многие новые части были созданы из 5-10 и более старых. Так, например, 70-я линейная полубригада была сформирована в 1796 г. из 50-й, 134-й, 157-й полубригад, 73-го, 74-го полков (т. е. еще "неамальгамированных" частей старой армии), батальонов волонтеров Кальвадоса, Дордони, Эро, Лота-и-Гаронны, батальона "Равенство" и депо 12-го батальона парижских волонтеров. Впрочем, рекорд здесь принадлежит 4-й линейной и 28-й легкой полубригадам, которые были сведены из 22-х батальонов каждая; 63-я линейная была образована из 19 батальонов; 70-я - из 17 и т. д. 59

Э. Детайль. Солдаты Революции на походе.

Французские гусары эпохи Революции. Гуашь, акварель с натуры, немецкого художника В. фон Коббеля (исп. ок. 1800 г.)

В результате переформирования армия стала еще более гомогенной, и с этого времени уже можно говорить о ее окончательном становлении в новой форме. Необходимо также отметить, что, несмотря на резкое падение численности войск, боевые качества тех, кто оставался под знаменами, не падали, а скорее улучшались. Армия, ряды которой сильно поредели, закалилась в боях и лишениях. Остались те, кто имел достаточно доброй воли, те, кто верил еще в справедливость войны Республики против "тиранов", и те, кто надеялся отличиться и подняться по ступеням военной иерархии.