Олег Соколов - Армия Наполеона

Сражение при Сомо-Сьерре (30 ноября 1808 г.).

Впрочем, создание польского государства не прервало историю польских частей в рядах императорской армии. Напротив, в апреле 1807 г. декретом, принятым в лагере под Финкенштейном, Наполеон создал, пожалуй, самое знаменитое польское формирование на французской службе - полк шеволежеров-улан Императорской Гвардии. А еще через несколько месяцев, в 1808 г., в ряды французской армии возвратился польский легион, находившийся последовательно на службе Итальянской республики, Итальянского королевства, Неаполя, а затем Вестфалии. На этот раз польская часть получает название Вислинский легион. Шеволежеры-уланы гвардии и вислинцы станут поистине легендарными войсками. Ушли в прошлое те времена, когда, стесняясь присутствия поляков на французской службе в связи с наступившим на континенте миром, их выслали драться с неграми на Гаити. Войны с Австрией, Пруссией и Россией, да и сам факт возвращения польской государственности лишали отныне Наполеона необходимости церемониться в этом вопросе. Наконец, Император был просто по-человечески тронут тем бурным, восторженным приемом, который был ему оказан в Варшаве в декабре 1806 г. Привычный к выражениям восторга и торжества, он тем не менее поразился увиденному на праздниках, данных в его честь, он открыл для себя это «блистательное общество, полное рыцарства и утонченности, народ, столь близкий по духу французам, что, как он заметит, здесь все французские достоинства и недостатки доведены, кажется, до их крайних форм. Веселые танцы, мазурки под звук скрипок, удивительная роскошь костюмов, где парадное изящество переплеталось с восточной пышностью, вдохновенные лица мужчин и изысканная красота женщин, атмосфера, словно наполненная опьянением и надеждой на освобождение...» 45Наконец, очаровательная Мария Валевская - наверное, последняя истинная любовь Императора, - быть может, сыграла в этом не последнюю роль...

Нельзя, конечно, сказать, что с конца 1806 - начала 1807 гг. Наполеон стал страстным сторонником возрождения Польши - его Империя, а в этот момент речь могла идти для него в этом смысле только о Франции, имела для него непререкаемый приоритет. Тем не менее Польша и поляки, с этого времени слившие свои надежды, мечты и чаяния с Наполеоном, прочно войдут в его политическую и ... частную жизнь.

Однако судьба сложится так, что вновь созданные польские полки на французской службе покроют себя славой далеко-далеко от родной земли. В 1808 г. императорская армия под командованием великого полководца двинулась на Пиренейский полуостров. В ее рядах шли и шеволежеры Гвардии, и Вислинские полки. 30 ноября 1808 г. в девяноста километрах от испанской столицы польские солдаты совершат подвиг столь блистательный и невообразимый, что он вмиг станет легендой; подвиг столь замечательный, что в этой книге, посвященной наполеоновской армии, невозможно не рассказать о нем хотя бы вкратце.

Итак, в ноябре 1808 г., в то время как фланговые соединения французской армии громили испанские корпуса, самоуверенно решившие «окружить» императорское войско и пленить самого Наполеона, его основные силы, сметая все на своем пути, стремительно шли на Мадрид.

30 ноября передовые части французов прибыли к ущелью Сомо-Сьерра. Это была последняя серьезная природная преграда на пути к Мадриду. Ее готовились оборонять остатки так называемой Эстремадурской армии и ополченские формирования под командой генерала Бенито-Сан-Хуана. Всего на перевале у испанцев было 8-9 тыс. человек и 16 орудий. Они разместили свою артиллерию на дороге, проходящей между высокими горами Серро-Барранкаль и Пенья Себолера, причем вследствие узости ущелья пушки были сведены в четыре батареи, которые стояли на до роге одна за другой, каждая примерно на расстоянии 600-700 м за предыдущей. Пехота в основном заняла не особенно крутые горные склоны, спускающиеся к дороге.

Император, прибывший рано утром к подножию гор, торопил пехоту дивизии Рюффена, начавшую атаку в 8 часов утра. Однако густой туман, крайне пересеченная местность и упорное сопротивление испанцев не позволяли французским пехотинцам действовать так, как желал того их полководец. Первая атака захлебнулась, так как части, шедшие по дороге, сильно опередили стрелков, карабкавшихся с флангов по склонам гор, и попали под огонь в упор. К 11 часам утра дело так и не сдвинулось с места. Пехотинцы лишь медленно продвигались по флангам, ведя напряженный огневой бой. Утренний туман рассеялся. Император подъехал на дистанцию ружейного выстрела к испанской позиции и, не обращая внимания на ядра и пули неприятеля, стал внимательно рассматривать его расположение в подзорную трубу. В этот момент поблизости от Наполеона находилось лишь несколько офицеров, два взвода гвардейских конных егерей и третий эскадрон полка польских шеволежеров. Внезапно, оторвавшись от наблюдения за врагом, Император приказал генералу Монбрену, командовавшему кавалерией авангарда, и полковнику Пире выдвинуть вперед польский эскадрон и атаковать им испанские батареи. Опытные кавалеристы Монбрен и Пире, прежде чем повести шеволежеров в атаку, решили провести рекогносцировку. Ее результаты предугадать несложно - она показала то, что и должна была показать: пехота и артиллерия противника занимает позицию в горном ущелье, усиленном инженерными сооружениями, соответственно атаковать его кавалерией - почти безумие. Монбрен послал полковника Пире передать Императору, что выполнение его приказа невозможно.

«Невозможно?! - воскликнул Наполеон, стукнув своим стеком по луке седла. - Я не знаю этого слова!» Тотчас же он отправил Филиппа де Сегюра, своего офицера-ординарца, передать формальный приказ атаковать.

Приказ получил капитан Козетульский, который с утра исполнял обязанности командира эскадрона. Построенный в колонну по четыре (шире встать было невозможно из-за узости дороги), эскадрон по команде «Рысью - марш!» двинулся в немыслимую атаку - 150 человек* против целой армии!

* Общая численность эскадрона вместе с взводом лейтенанта Ниголевского, отправленного ранее вправо от дороги на рекогносцировку и догнавшего своих уже в разгар атаки.

Впереди шла третья рота под командой капитана Дзевановского, за ней - седьмая под командой Петра Красинского. Взводами командовали, начиная с головы колонны, сублейтенанты Ровицкий, Рудовский и Зеленка. Филипп де Сегюр, чувствуя, что честь офицера требует от него не просто передать приказ, но и показать свою личную готовность к самопожертвованию, шел вместе с головными кавалеристами.