Олег Соколов - Армия Наполеона

Театрами Бульваров с их пошлыми комедиями гвардейские гренадеры пренебрегали, они любили спектакли, которые возвышали душу. "Триумф Траяна" была их любимой пьесой.

Хотя многие гвардейские гренадеры в совершенстве владели искусством фехтования, а некоторые из них даже имели удостоверения учителей фехтования, они никогда не были бретерами. Дуэль в полку была такой же редкостью, как совершение проступков, заслуживающих гауптвахты. Самое искреннее братство царило внутри полка и между родами оружия этого удивительного корпуса...

Хотя в день битвы гренадер был страшен, в Париже ребенок мог бы сделать с ним все, что он хотел, так что красивый рисунок, представляющий маленького ребенка, сидящего на коленях у гренадера и таскающего его за усы, можно сказать, сделан с натуры» 15.

Все вышесказанное, за исключением отдельных нюансов, могло быть отнесено к любому из-тюлков Старой Гвардии (точнее, просто «Гвардии», ибо понятие «старая» появится лишь с появлением в рядах гвардейского корпуса частей, укомплектованных новобранцами), хотя, конечно, каждый из них имел свои особенности и характерные типические черты. Все те, кто служил в конных и пеших егерях Гвардии, любили подчеркивать живость и веселость солдат этих частей; и наоборот, считалось, что пешие и конные гренадеры отличались большей серьезностью и даже некоторой надменностью. «Каждый раз, когда мы, конные егеря, - рассказывает ветеран полка, - проезжали мимо рядов пеших егерей, разбрасывая пыль или грязь, с обеих сторон доносились шутки и смех. Совсем не так было, когда мы проезжали рядом с гренадерами, или "ворчунами", как их прозвали. Они совсем не смеялись...» 16

Однако эти различия были не принципиальны. Главное - тщательный отбор поступающих, строгая дисциплина, высокие профессиональные качества, преданность Императору и беззаветная отвага были одинаково присущи всем, кто служил в гвардейских полках, составленных из старых солдат. Впрочем, всем им в равной степени было присуще и сознание своей исключительности, поддерживаемое целым комплексом привилегий и преимуществ, которыми обладали только гвардейцы.

Уже из приведенного выше портрета пешего гренадера, написанного Модюи, понятно, что гвардейцы не страдали от недостатка материальных средств. Действительно, Гвардия получала жалование гораздо более высокое, чем линейные части. Что касается офицеров - об их жаловании уже упоминалось в главе III. Конечно, скромные солдатские оклады очень отличались от щедрых пожалований привилегированному офицерскому корпусу, однако и они весьма разнились с тем, что получали рядовые обычных полков.

Жалованье пехоты линейных частей и Гвардии (во франках в день)

Как видно из этой таблицы, рядовой или унтер-офицер Старой Гвардии получали почти вчетверо большее жалованье, чем их коллеги в линейных полках; младшие офицеры получали примерно вдвое больше, чем армейские; и только на уровне старших офицеров происходило постепенное выравнивание доходов, хотя и здесь видно, что офицеры Гвардии находились в явно привилегированном положении.

Впрочем, на самом деле, разница в материальном положении была еще более значительной, так как Гвардия сверх жалованья получала дополнительные виды довольствия, а также премиальные, наградные и т. д.

Во время церемонии крещения Римского короля - сына Императора, родившегося в 1811 г., Гвардия стояла шпалерами по улицам, где проезжал парадный кортеж предполагаемого будущего наследника короны Великой Империи. Счастливый отец-Император решил, что все солдаты Гвардии должны порадоваться вместе с ним по этому случаю, и издал приказ, согласно которому все, кто стоял шпалерами и, вообще, те гвардейцы, кто был под ружьем в этот день на улицах Парижа, получили в качестве благодарности дополнительное месячное жалованье (как понятно из таблиц, приведенных на страницах нашей книги, - достаточно круглую сумму). Тотчас же засуетились все, кто имел хоть какое-то отношение к церемонии: офицеры штаба, чиновники военной администрации, обозники, которые привезли питание для гвардейцев в этот день, и так далее. Так что на столе у Императора, на радостях отдавшего этот приказ, скопилась вскоре целая стопка бумаг с просьбами о выплате премии для персонала, никакого отношения к крещению Римского короля не имеющего. Не без юмора Наполеон поставил короткую резолюцию на запросе военного министра в отношении выплаты премии для чиновников военной администрации и штабных: «А они что, стояли шпалерами под ружьем?» 17

Кроме значительно более высокого жалованья, щедрых пожалований и наград, Гвардия содержалась в несравненно лучших условиях, чем линейные войска. Она была, например, единственным корпусом, вернувшимся из кампании 1805 г. в Париж - все другие остались нести службу на территории Германии. И хотя, конечно, размещение на кантонир-квартирах в Баварии или Бадене не относилось к числу тяжких обязанностей, тем не менее вернуться в столицу Империи овеянными блеском побед было куда приятнее.

В Париже Гвардия располагалась в значительно лучших казармах, чем линейные войска. Помещения были просторными, чистыми и хорошо проветриваемыми. Достаточно сказать, что гвардейские пешие егеря и гвардейские конные егеря размещались в шикарном здании Военной школы, где когда-то учился сам Император. Гвардейский госпиталь также содержался в образцовом порядке и был снабжен всем необходимым несравненно лучше, чем любой из армейских.

Что касается униформы, здесь вообще сложно сравнивать. Гвардия была всегда отлично одета и обута, и не только пыгпно и красиво, но и добротно. В линейных войсках довольно строго соблюдался принцип срока службы предметов обмундирования. Так, согласно регламенту, мундир было положено носить 2 года, шинель - 3 года, поэтому в каком бы состоянии они ни находились после тяжелого похода, другого мундира или шинели несчастный фузилер в принципе не должен был получать - выпутывайся, как знаешь! Иное дело в Гвардии. Здесь, если униформа поизносилась, немедленно заказывалась новая. Затраты были столь велики, что финансы Империи не могли поспеть за требованиями все новых и новых гвардейских частей. Но благо, поставщики были уверены в стабильности режима и изготовляли товар в долг... так что, когда Империя пала, еще в 1818 г. Королевское министерство финансов занималось погашением долгов за гвардейскую униформу. Если Людовик XVIII и не обладал умом и харизмой своего предшественника, то нельзя обвинить его правительство в финансовой непорядочности. Долги государства, даже того, к которому относились резко враждебно, оставались тем не менее долгами государства, и по ним продолжали аккуратно расплачиваться. В 1818 г. за униформу исчезнувшей Императорской Гвардии оставалось заплатить еще 1 477 479 франков 83 сантима 18.