Ричард Левинсон - Всемирная история сексуальности

С распространением добрачных отношений брак все больше и больше утрачивал монопольное положение, которое было предназначено для него государством. Хотя изменение с начала века выглядит поразительным, особенно в англосаксонских странах, его масштабы не следует переоценивать. Сам факт того, что незаконнорожденные дети составляли 10 % от всех рождений в большинстве стран и 20 % — в некоторых, а также то, что значительная часть первых детей от всех браков была зачата до брака, доказывает, что сохранение девственности до брака часто было не более чем благочестивым стремлением.

Законодательство и отправление правосудия уже давно учитывают этот факт. Принцип, принятый в античности и Средневековье, что брак недействителен, если брачная ночь показала невесту, которая была лишена девственности ранее, была отброшен почти везде. Даже если невеста или ее родственники уверяют жениха, что он получает в жены чистую девственницу, а это оказывается не так, разочарованный муж больше не может отправить свою невесту обратно к тестю. Он должен принять тот факт, что его одурачили, и извлечь из этого максимум пользы. В Америке только штат Мэриленд признает нецеломудрие женщины до брака в качестве основания для развода.

Другое дело, если женщина уже беременна от другого мужчины, когда она выходит замуж, и ее муж не знает об этом. Ряд государств Союза и ряд европейских стран рассматривают это как серьезное мошенничество, которое оправдывает расторжение или расторжение брака. Однако не везде муж защищен от того, чтобы его жена откладывала яйца кукушки в его гнездо. Французский Гражданский кодекс и по сей день содержит высмеянное предложение: L'enfant conçu pendant le mariage a pour pére le mari ("отец ребенка, зачатого в браке, является мужем"). Если супружеская неверность печально известна, муж хочет отказаться от отцовства, необходима специальная процедура: развод сам по себе не освобождает его. В большинстве стран жена лучше защищена от того, чтобы муж не приносил фрукты из других садов. Многие страны объявляют незаконным усыновление внебрачных детей мужа, даже с согласия жены.

По всем этим пунктам правовая позиция варьируется от страны к стране. Нет вопроса, по которому существует так много расхождений во мнениях, как о том, как сохранить моногамность людей. Только по одному пункту все законы сегодня согласованы: что брак — это половое партнерство, а не институт размножения. Размножение желательно, но не является условием, тогда как половое сожительство является обязанностью супруга. Муж или жена, отказывающиеся или физически неспособные выполнить эту обязанность, дают своему партнеру право оспаривать законность брака или настаивать на разводе. Вопрос о том, приведет ли сексуальный союз к проблеме, остается на усмотрение судьбы или воли сторон. В любом случае бездетность не дает ни одной из сторон права на расторжение брака.

Сексуальный характер брака, вероятно, наиболее остро выражен в английском праве. Брак становится определенно действительным только после того, как он был физически осуществлен половым актом между партнерами. Если какой-либо из партнеров отказывается это делать, или если муж импотент, он может быть аннулирован. Однако он считается завершенным, если половой акт был совершен с использованием методов контрацепции и, следовательно, без намерения произвести детей. Решение Палаты лордов в 1947 году прямо подтвердило это.

Прошли столетия, прежде чем сексуальный принцип окончательно возобладал в законе над репродуктивным принципом. Князья, чьи браки оказались бесплодными, снова и снова заставляли Рим аннулировать их браки по каноническому праву, и когда развод был узаконен в протестантских странах, вопрос снова встал среди простолюдинов. Разве не унижаем мы брак, превратив его в простое сексуальное партнерство, не задумываясь о том, действительно ли он служит воспроизводству или нет? Почему мужчины и женщины, искренне желающие иметь детей, не могут этого сделать, будучи насильственно удерживаемыми вместе, когда годы брака показали, что ни один ребенок не может родиться от их союза? Не лучше ли дать им возможность иметь детей в другом браке?

Подобные возражения против сексуального принципа в браке выдвигались и в наше время. Английский философ Бертран Рассел предположил, что брак не должен быть юридически обязательным до первой беременности жены. Рассел действительно допускал бы и вторую форму брака: товарищеский брак для лиц, не желающих или не способных иметь детей. Аналогичное предложение высказал и американский судья Линдси Уайлдер. Он предложил, чтобы преднамеренно бездетные браки по совместительству были расторгнуты по желанию обеих сторон, никаких дополнительных оснований для развода не требовалось и никаких алиментов не выплачивалось. Эти предложения вызвали такое возмущение в Америке, что Линдси был уволен с должности магистрата в суде по делам несовершеннолетних. Рассел тоже был вынужден отказаться от своей кафедры философии в Нью-Йорке.

Во Франции радикальная реформа брачного права обсуждалась ещё до Первой мировой войны. Представители радикалов, писатели Поль и Виктор Маргерит и Леон Блюм были в первую очередь озабочены тем, чтобы сломать жесткий барьер между законным браком и социально запрещенными свободными любовными союзами. Книга Леона Блюма о браке стала красной тряпкой для консервативных моралистов, и худшее ожидалось от этих «подрывных» людей. Но когда тридцать лет спустя Блюм стал премьер-министром, его руки были так заняты инфляцией и банковской реформой, что у него не осталось времени на реформирование закона о сексе. В целом эти различные попытки приблизить правовые формы, регулирующие половую жизнь, в реальности редко выходили за рамки бумаги. Оказалось, что проще игнорировать старые таблицы закона, чем менять их. Возросшее пристрастие женщин к добрачным половым отношениям и растущая мода на ранние браки в буржуазных кругах, особенно среди студентов, несколько сократили возможности для профессиональной и почти профессиональной проституции, но не до такой степени, чтобы устранить эту проблему. Её самая верная клиентура всегда состояла из пожилых женатых мужчин, а не из сексуально голодных новичков.

Для защиты женской чести от клейма организованной проституции, а также для защиты самих проституток от эксплуатации Франция и Бельгия после войны законодательно отменили публичные дома, что, по сути, не положило конец практике выставления женщин на продажу в ярко освещенных витринах, как и любых товаров, на специальных улицах Антверпена, Гамбурга и других морских портов. В Японии также было принято решение о закрытии домов дурной славы в 1956 году, но двухлетняя отсрочка позволила гейшам найти другую работу. Коммунистический Китай, следуя примеру России, принял более радикальные методы и создал специальные институты реформ для проституток — систему, уже распространенную в Средние века. Во Франции миссионеры пытались приучить проституток к другой жизни, помещая их в семьи; [187] A. M. Talvas, ‘Le reclassement des victimes de la prostitution’, Revue de VAction Populaire (Paris), January 1956. но и в этой области не произошло никаких важных изменений в законодательстве.