Эдвард Томас - Будда. История и легенды

Согласно Винае [164], Будда четыре недели оставался у дерева Бодхи. На протяжении первой недели он находился под самим деревом Бодхи, где размышлял о Цепи Причинности. Вторую неделю он провел у баньяна козьего пастуха (аджапала) , где к нему обратился надменный брахман, который спрашивал его, каковы признаки брахмана. На третьей неделе он отправился к дереву Мукалинда, и там во время грозы, продолжавшейся семь дней, нага, змеиный царь Мукалинда, обвивался вокруг его тела, защищая его своим капюшоном. Именно тогда, согласно джатаке, явились дочери Мары и предприняли последнюю попытку поколебать его [166]. Последнюю неделю он провел в размышлениях под деревом раджаятана. Название означает «приют царя», возможно, бога дерева. Более поздние источники увеличивают этот срок до семи недель [167]. В джатаке добавления к этому сюжету начинаются после первой недели; там сказано, что вторую неделю Будда провел возле дерева Бодхи, на которое он смотрел не моргая, и поэтому там было воздвигнуто святилище Анимиса — «Святилище не-моргания». На третьей неделе он отправился на драгоценную прогулку (Святилище Ратана-чанкама), а четвертую провел в драгоценном доме (Святилище Ратана-гхара), где продумал Абхидхамма-питаку. Эти святилища, как и те, что были воздвигнуты в честь побега Будды из дома, вероятно, действительно существовали во времена комментаторов и были подходящими объектами для возникновения преданий.

Когда четыре недели (или семь недель) подошли к концу, явились два купца, Тапусса и Бхаллика, ехавшие из Уккулы (Ориссы). Предупрежденные божеством, они, приблизившись к Будде, предложили ему рис и медовые пряники. Будда подумал: «Татхагаты не принимают еду в руки. Куда мне принять рис и медовые пряники?» Тогда четыре великих царя, боги четырех стран света, принесли четыре каменные чаши. Он принял чаши и поел, когда в них положили еду [168].

После трапезы купцы отвесили ему земной поклон и сказали: «Господин, мы идем к вам, как в убежище, мы идем к Учению, как в убежище. Примите нас отныне и на всю жизнь как мирян — последователей, которые пришли к нему как в убежище». Вот какими были первые буддийские миряне, посвященные при помощи двойной формулы [169]. Рассказ об этом посвящении неудачно помещен непосредственно перед фрагментом, в котором говорится о сомнениях Будды в необходимости наставлять людей; однако он действительно не обучал купцов. В «Лалитавистаре» он произносит долгое заклинание, даруя им богатство и счастье в четырех четвертях мира и под двадцатью восемью лунными созвездиями. Все события вплоть до этого момента оказываются вставками в более старый рассказ, который снова продолжается в Винае. Там в тех же канонических выражениях, что и в «Маджджхиме», но от третьего лица, рассказывается о посещении Будды Брахмой, о желании обучить своих бывших учителей, о встрече с Упакой и о путешествии в Бенарес к пяти монахам.

Согласно Винае, вслед за этим Будда произнес речь в наставление монахам. Более ранний рассказ не только опускает это, но и утверждает, что Будда обучал двух монахов, в то время как трое уходили за подаянием, и трех монахов, в то время как двое уходили за подаянием, и так до тех пор, пока они не достигли нирваны. Другими словами, когда складывалось это повествование, легенда о первой проповеди еще не возникла. Конечно, можно считать, что повесть о первой проповеди относится к старой традиции, независимой от Канона, но в каноническом повествовании ничто не свидетельствует о том, что его составителю было известно о ней. Именно каноническую версию принимают и комментаторы, вставляя в нее повесть о первой проповеди. Комментаторы знали, что Будда должен был произнести проповедь, и в Каноне они нашли — точно так же, как нашли первые слова Будды, — проповедь, которая определенно содержит фундаментальные принципы буддизма.

Эти две крайности, о монахи, не должен практиковать тот, кто удалился от мира. Что это за крайности? Соединенная со страстями, низкая, пошлая, грубая, низкая и бесполезная и соединенная с самоистязанием, мучительная, низкая и бесполезная. Избегая этих двух крайностей, Татхагата обрел знание Срединного пути, дающего зрение и знание и стремящегося к покою, постижению, просветлению, нирване.

Что такое, о монахи, Срединный путь, дающий зрение?.. Это Благородный Восьмеричный путь, а именно правильное понимание, правильное стремление, правильная речь, правильное действие, правильный образ жизни, правильное усилие, правильная внимательность, правильная концентрация. Вот это, о монахи, Срединный путь...

1. И вот, о монахи, благородная истина о страдании: рождение — страдание, старость — страдание, болезнь — страдание, смерть — страдание. Печаль, плач, уныние и отчаяние — страдание. Соединение с неприятными вещами — страдание, недоступность желаемого — страдание. Одним словом, пять кханд привязанностей — это страдание.

2. И вот, о монахи, благородная истина о причине страдания: стремление, ведущее к перерождению, соединенное с удовольствием и страстью, которое находит повсюду удовольствие, а именно стремление к страсти, стремление к существованию, стремление к несуществованию.

3. И вот, о монахи, благородная истина о прекращении страдания: прекращение без остатка этого стремления, отказ, отречение, освобождение, отсутствие привязанностей.

4. И вот, о монахи, благородная истина о пути, ведущем к прекращению страдания: это благородный Восьмеричный путь, а именно правильное понимание, правильное стремление, правильная речь, правильное действие, правильный образ жизни, правильное усилие, правильная внимательность, правильная концентрация. Это благородная истина о страдании. Так, о монахи, среди ранее неслыханных учений возникли во мне зрение и знание, возникли мудрость, знание и свет. Следует постигнуть эту благородную истину о страдании. Так, о монахи, среди ранее неслыханных учений была постигнута мной эта истина. И так, о монахи, среди ранее неслыханных учений возникли во мне зрение и знание (повторяется в тех же выражениях об остальных истинах с теми отличиями, что причина боли во второй истине должна быть отброшена, третья — о прекращении боли — должна быть осознана, а четвертая — Благородный Восьмеричный путь — осуществлена).

Пока не были как следует очищены мое троичное знание и понимание в этих благородных истинах с их двенадцатью подразделениями, о монахи, в мире с его богами, Марой, Брахмой, с отшельниками, с брахманами, богами и людьми я не достиг высшего полного просветления. Это я знал.

Но когда были как следует очищены мое троичное знание и понимание в этих благородных истинах с их двенадцатью подразделениями, тогда, о монахи, в мире... я достиг высшего полного просветления. Это я знал. Знание возникло во мне, возникло понимание того, что освобождение моего сознания непоколебимо; это моя последняя жизнь; больше перерождений не будет.