Льюис Мамфорд - Миф машины
- Название:Миф машины
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Логос
- Год:2004
- Город:Москва
- ISBN:5-8163-0015-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Льюис Мамфорд - Миф машины краткое содержание
Миф машины - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Короче говоря, пренебрегать подобными аналогиями было бы столь же глупо, как и чрезмерно на них полагаться. Если обратиться к более поздним историческим стадиям, то, как указывал Грэм Кларк, именно современная месопотамская архитектура — дома из глины и тростника — помогла Леонарду Вулли истолковать найденные им следы доисторических сооружений в Шумере; а предназначение круглых глиняных дисков, найденных в местах раскопок минойской цивилизации, оставалось непонятным до тех пор, пока Стефанос Ксантудидис не узнал в них верхние диски гончарного круга, какой и до сих пор в ходу на Крите. То обстоятельство, что в Двуречье люди и в нынешнем веке пользуются примитивными лодками, смастеренными из связок камышей, на каких плавали их далекие предки пять тысяч лет назад, как с удовольствием отметил Дж. Г. Брестед, позволяет укрепиться в предположении, что и прочие предметы и даже обычаи вполне могли сохраняться неизменными в течение периодов настолько продолжительных, что наш собственный переменчивый век находит это невероятным.
Таким образом, аналогия, если прибегать к ней осмотрительно и осторожно, совершенно незаменима в истолковании поведения других людей, принадлежащих иным эпохам и культурам: и в любой сомнительной ситуации будет разумным предположить, что homo sapiens , живший пятьдесят тысяч лет назад, гораздо больше напоминал нас самих, нежели любой другой, более отдаленный, животный предок.
Ошибочное представление о том, что человек есть прежде всего животное, производящее орудия и обязанное своим необычайно высоким умственным развитием главным образом длительной практике в изготовлении орудий и оружия, вытеснить будет нелегко. Как и другие правдоподобные теоретические построения, оно ускользает от рациональной критики, в особенности еще и потому, что льстит тщеславию современного «человека технического» — этого призрака, облаченного в железо.
На протяжении последнего полувека сам этот короткий промежуток времени как только не называли: век машин, век энергии, век стали, век бетона, век покорения воздуха, век электроники, ядерный век, век ракет, компьютерный век, космический век, век автоматизации. Исходя из подобных характеристик, едва ли догадаешься, что все эти недавние технические победы являются лишь крупицей в бесконечном количестве чрезвычайно разнообразных слагаемых, которые и входят в нынешнюю технологию, и составляют лишь ничтожнейшую часть всего наследия человеческой культуры. Если вычеркнуть хотя бы одну фазу далекого человеческого прошлого — совокупность изобретений палеолитического человека, начиная с языка, — то все эти новейшие достижения оказались бы совершенно бесполезными. И то же самое можно сказать о культуре одного поколения.
Растущее освоение «внечеловеческой» энергии, которая характерна для недавнего периода, как и полное переустройство человеческого окружения, которое началось еще пять тысяч лет назад, — явления сравнительно второстепенные с точки зрения начавшихся гораздо раньше преобразований человека. Главная причина, по которой мы переоцениваем важность орудий и машин, это то, что наиболее значимые ранние изобретения человека — будь то в области обрядов, общественного строя, нравственности или языка, — не оставили никаких материальных следов, тогда как каменные орудия, относимые к разным периодам от полумиллиона лет назад можно связать с опознаваемыми костями гоминидов тех же периодов.
Но если орудия действительно являлись важнейшим фактором умственного развития, оторванного от сугубо животных потребностей, то как тогда объяснить, что те примитивные народы, вроде австралийских бушменов, у которых технология до сих пор пребывает на самом рудиментарном уровне, тем не менее обладают чрезвычайно изощренными религиозными обрядами, крайне разработанной системой родственных связей и сложным, богатым множеством смысловых нюансов языком? И далее, почему народы с высоко развитой культурой — такие, как майя, ацтеки и перуанцы, — по сей день пользуются лишь простейшим ремесленным оснащением, хотя они были способны возводить величественные сооружения, шедевры инженерного дела и зодчества, как, например, дорога, ведущая к Мачу-Пикчу, и сам Мачу-Пикчу? И наконец, чем объяснить, что майя, у которых не были ни машин, ни тягловых животных, были не только величайшими художниками, но и мастерами трудных для понимания математических вычислений?
Есть здравые основания полагать, что технический прогресс человечества начался лишь с появлением homo sapiens'a после того, как он разработал более изощренную систему средств выражения и общения, вместе с которой сложились и формы более сплоченной групповой жизни, так что отныне человеческие общины насчитывали большее число членов, нежели во времена первобытных предков. Но, если не считать найденных остатков угля с древних кострищ, единственными надежными следами человеческого присутствия являются наименее «оживленные» знаки его существования, то есть его кости и камни — разрозненные, немногочисленные и с трудом поддающиеся датировке, даже если они относятся к той поре, когда уже практиковались погребение в урнах, мумификация или делались надгробные надписи.
Пусть материальные рукотворные свидетельства бросают упрямый вызов времени, но то, что они способны поведать о человеческой истории, — это гораздо меньше, чем правда, только правда, и ничего, кроме правды. Если бы единственными следами, которые остались бы от Шекспира, оказались бы его колыбель, кружка елизаветинской эпохи, его нижняя челюсть да несколько гнилых досок от подмостков театра «Глобус», — то по ним даже и смутно нельзя было бы вообразить себе содержание его пьес, и уж тем более как-либо угадать, что он был за поэт, И, впрочем, хотя мы оставались бы весьма далеки от справедливой оценки Шекспира, мы могли бы составить более адекватное представление о его творчестве, изучая известные пьесы Шоу и Йейтса и благодаря прочитанному восстанавливая утраченное прошлое.
Так же обстоит и с древним человеком. Приближаясь к заре истории, мы сталкиваемся с такими свидетельствами, которые делают полное отождествление человека с его орудиями крайне сомнительным, ибо в ту эпоху многие другие стороны человеческой культуры уже достигли чрезвычайно высокого развития, тогда как орудия труда по-прежнему оставались грубыми. В ту пору, когда египтяне и жители Междуречья изобрели искусство письма, построенное на символах, они продолжали пользоваться палками-копалками и каменными топорами. Но задолго до этого их языки успели превратиться в сложные, грамматически упорядоченные, изощренные инструменты, с помощью которых можно было высказать и записать практически любой из аспектов постоянно расширявшегося человеческого опыта. Такое высокое развитие языка в раннюю эпоху, как я покажу позже, говорит если не о намного большей, чем считается, продолжительности истории, то, во всяком случае, о более постоянном и плодотворном развитии.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: