Льюис Мамфорд - Миф машины

«Все это потонуло в море веселого общего труда. Бог дал день, Бог дал силы. И день и силы посвящены труду, и в нем самом награда», — отмечал Толстой [29] Толстой Л. Н. Анна Каренина. — М., 1985, с. 273. . Они не ощущали себя «испуганными чужаками» в мире, которого не создавали. Их предки помогли создать для них мир; и они, в свой черед, должны сохранить этот мир и передать его — обновленным и порой улучшенным — собственным детям.

Большинство предметов, делающих дом уютным, — очаг, комод, шкаф, кладовка, кровати, стулья, кухонные принадлежности, посуда для питья, одеяла, скатерти и занавески, — одним словом, вся обстановка домашней жизни, — являются неолитическими или халколитическими изобретениями, датированными, в основном, до 2000 г. до н. э. Если бы какая-то злая фея вдруг разом уничтожила все это неолитическое наследие, оставив нам только пылесосы, электрические стиральные и посудомоечные машины, электрические тостеры и автоматическую отопительную систему, мы бы уже не смогли содержать в порядке свой дом: точнее, у нас уже не было бы дома — остались бы лишь безликие и непривлекательные «жилые помещения», какие (увы!) сегодня во все большем количестве появляются в бюрократических строительных проектах повсюду — от Парижа и Нью-Йорка до Сингапура и Гонконга.

Это, безусловно, свидетельства в защиту архаического неолитического синтеза; однако, когда окультуривание семян было завершено, его великие дни миновали, и все отважные эксперименты по одомашниванию подошли к концу. К пятому тысячелетию до н. э. неолитические общины на Ближнем Востоке уже заложили основы для устойчивого и безопасного существования: отныне жизнь стала предсказуемой и управляемой. Такое хозяйство, пока оно лишь обеспечивало текущие нужды и оставляло достаточный запас еды на случай всяких неожиданностей, было легким в управлении и поддержании. Его девиз: «Достаточно — значит много». Как только привычные потребности были удовлетворены, отпала необходимость и дальше упорно трудиться, чтобы достичь каких-то новых целей. Боги, покровительствовавшие домашнему хозяйству, не требовали непомерных даров и жертвоприношений. Если в хозяйстве накапливался излишек запасов, община с легкостью избавлялась от него, делая подарки соседям или расходуя его на сезонных празднествах.

Несмотря на все главные преимущества, какие давала архаическая деревня человеку, ее мирок был все-таки очень замкнут: в ее обычаях не было ничего героического, никакая святость или самоотвержение не служили достижению высшего блага. Подобно утопической общине в Амане, в штате Айова, на заключительной стадии ее существования в XIX веке, сами процветание и щедрость в распределении материальных благ привели, в конце концов, архаическую деревню к ослаблению людских усилий и снижению продуктивности. Когда и труженик, и бездельник получают равное вознаграждение, даже самые старательные работники со временем начинают трудиться вполсилы. Устойчивость и плодотворность такой общины могут стать причиной того, что она преждевременно прекратит опыты и успокоится на достигнутом. Обособленность, внутригрупповая преданность, самодостаточность, — эти черты архаической деревни не способствуют дальнейшему росту. Самодовольство «Главной улицы» зародилось в глубокой древности.

Короче говоря, неолитической сельской общине пришлось расплачиваться за свои успехи: она попала в ловушку собственных достоинств. Горизонт слишком сузился, рутина привычных дел тоже ограничивалась узким кругом, религия была тесно связана с культом мелких прадедовских божков, сама деревня сделалась чересчур самодовольной в своей обособленности, чересчур нарциссичной и самопоглощенной, чересчур подозрительной по отношению к посторонним, чересчур враждебной к чужим обычаям: ее маленькое местное «хорошо» превратилось в упрямого врага любого иноземного «лучше». Даже язык в подобных деревнях чаще всего становился столь «семейственным», что порой местный диалект переставал быть понятным уже на расстоянии дневного перехода. В сохранившихся до нашего времени племенных общинах все эти недостатки лишь упрочились за пять тысяч лет повторения, защитного обособления и превратного усердия: созидательное начало давным-давно иссякло.

Такие черты способствовали устойчивости и прочности — но на низком уровне. Сформировавшись, неолитическая культура начала испытывать недостаток именно в тех качествах, которые и делали ее столь привлекательной поначалу, — в исследовательской любознательности и отважном экспериментировании. Во многих частях света происходило создание неолитической техники; но дальнейшее человеческое развитие, хоть оно всегда откатывалось вспять к неолитическому прошлому, когда ему грозило истребление, встало на другой путь, взяв на вооружение не пол, а власть: это был путь цивилизации.

Однако, пожалуй, не просто совпадением объясняется то, что трудотерапия, которая сегодня применяется для возвращения пациентов-невротиков к нормальной деятельности и умственному равновесию, использует главные неолитические искусства — ткачество, лепку, изготовление ковров, гончарное дело. Повторяющийся характер этих воспитательных задач позволяет контролировать хаотичные неуправляемые импульсы личности и в конце концов приносит желанное вознаграждение, подчиняя человека конструктивной рутине. Это не последнее по важности достижение неолитической культуры научило человека, что важны не только отношения между полами или родственные связи, но и постоянный труд. Мы же сегодня рискуем позабыть преподанный нам урок.

В течение третьего тысячелетия до н. э. в человеческой культуре произошли глубокие перемены. Возникла история — понимаемая как передаваемые записи событий во времени; а в нескольких больших речных долинах зародились новые установления, которые мы связываем с понятием «цивилизация» (данный термин я позднее заново определю и уточню). Археологи пытались представить эту перемену главным образом как результат технических изменений — изобретения письменности, гончарного круга, ткацкого станка, плуга, использования металла для изготовления орудий и оружия, массовой культивации злаков на открытых полях. Гордон Чайлд [30] Чайлд (Childe) Гордон Вир (1892–1957) — англ, археолог, оставивший труды по археологии и истории древних Европы, Ближнего Востока и др. (Прим. ред.) даже ввел сомнительное понятие «городской революции» как завершающей стадии предшествовавшей ей «сельскохозяйственной революции».

Все эти технические усовершенствования были очень важны; однако за ними скрывалась более значимая движущая сила, которую обычно не замечают — открытие власти как нового вида общественного устройства, способного повысить человеческий потенциал и вызвать изменения во всех сферах существования: о таких изменениях мелкие, привязанные к земле общины, стоявшие на ранненеолитической ступени, не могли бы даже и мечтать.