Сергей Сорочан - Ромейское царство

Константинопольский главный Ипподром отличался особой пышностью, размерами и великолепием. Его громада располагалась в самом престижном центральном районе города, в непосредственной близости от монументального архитектурного комплекса Большого императорского дворца , раскинувшегося между берегами Босфорского пролива и Мраморного моря (Карта 8). Столичный Ипподром был построен по образцу римского Большого цирка — Circus Maximus суровым императором Септимием Севером еще в 203 г. и перестроен, значительно увеличен через столетие Константином Великим. Его здание в виде лежащей буквы Промеи называли стама . С одной стороны стама изгибалась мощным каменным полукругом на циклопическом фундаменте и именовалась Сфендона , а с другой, торцовой стороны была прямой. Именно здесь размещались восемь ворот, служивших входом для зрителей, а еще четверо ворот скрывали за железной решеткой так называемые Карцеры , стартовые места колесниц и одновременно стойла для лошадей, участвовавших в забегах. Общая длина огромного столичного Ипподрома, со временем ставшего способным вместить 30, 60 и даже 80 тысяч зрителей, росла от перестройки к перестройке в V–VI вв. и составляла по разным данным от 370 до 480 метров, а внешняя ширина — от 117 до 180 метров. Ныне все, что от него осталось, лежит в турецком Стамбуле под четырехметровой толщей земли, на которой разбит парк и две площади, одна из которых — Ат Майданы так и переводится — Площадь лошадей.

Арена для гонок колесниц достигала 170 метров в длину и 79,5 метров в ширину. Ее пересекал, деля на два трека — беговые дорожки шириной до 35 метров, невысокий барьер, а по сути, двойная стена общей шириной около 10 метров, которую ромеи называли «Спина» (ударение на «и») — от латинского «колючка, шип», из-за стоящих в ее промежутке монументов. Здесь были великолепные колонны, высоченные, громадные четырехугольные порфирные и каменные обелиски из Египта, в том числе покрытые позолоченными бронзовыми пластинами, а также бронзовые и мраморные статуи знаменитых ваятелей древности, жертвенники из великих храмов античности , бронзовые изваяния диких зверей. Особенно впечатляли отлитые из меди знаки зодиака, а также привезенная из Дельф огромная бронзовая чаша-треножник на восьмиметровых винтообразных подпорах из трех извивающихся змей и гигантская статуя Геракла работы выдающегося древнегреческого скульптора III в. до н. э. Лисиппа. Теперь в эти прославленные творения вкладывали иной, философский или магический смысл, они служили иным временам и умы христиан не смущали. Даже статуи Афины или Минервы стали олицетворять Софию — Премудрость Божию, а изображение египетской Исиды с младенцем Гором удобно превратилось в прообраз Богоматери. Другие, менее понятные, служили просто для потехи — символами древней культуры, наследниками которой чванливо осознавали себя ромеи. Позже, с приходом средневековья их станут боятся, находя в них нечто непонятное, а значит, зловещее, таинственное.

На одной из сторон Ипподрома, почти в самом центре трибун находилась императорская ложа — Кафисма , дословно «сидение», которая имела вид двухэтажной лоджии с изумительными мраморными, порфирными и гранитными колоннами. Она соединялась с Большим императорским дворцом крытой, похожей по форме на улитку своим закругленным ходом винтовой лестницей — кохлией , дословно «улиткой». Император появлялся здесь, не смешиваясь со зрителями, и в случае опасности, возникших беспорядков всегда мог скрыться за надежной, массивной бронзовой дверью Кафисмы. Ниже, под Кафисмой, на террасе-балконе, защищая василевса от нежелательных контактов с кем бы то ни было, располагались его телохранители, царская стража, и здесь же, в пространстве, окруженном коринфскими колоннами, император вручал награды счастливым победителям. Справа и слева от Кафисмы находились места для сановников, чиновников и прочих привилегированных зрителей.

Остальная часть Ипподрома была опоясана тридцатью, а, может быть, и сорока рядами деревянных (с X в. — каменных и мраморных) ступеней высотой 38 сантиметров, на которых восседал простой люд. Места были бесплатными, но есть основания полагать, что для прохода на трибуны требовалось получить специальный жетон-тессеру. Наиболее предприимчивые заранее, задолго до начала игр, иногда с ночи, пробирались на трибуны с целью занять самые выгодные, с лучшим обзором места, чтобы потом продать их желающим. Не сумевшие попасть на ипподром забирались на любые окружающие возвышенности, крыши зданий, как это происходило в Антиохии. Ну а тем, кому повезло, могли рассчитывать на трибуны с сиденьями, каждое из которых имело достаточно ширины — до 70 сантиметров, чтобы не чувствовать тесноты, а для мягкости служили свернутый плащ, тюфяк или подушка, захваченные с собой из дома. В проходах трибун для полного комфорта можно было воспользоваться лотками со съестным или туалетами. Над последним рядом ступеней трибун возвышалась легкая галерея, богато украшенная статуями, и, самое главное, по примеру римских цирков, был устроен солнцезащитный матерчатый тент-козырек на длинных горизонтальных шестах, прикрывавший зрителей от зноя или дождя. Под высокими трибунами хватало места и для разнообразных служебных помещений.

О том, как привлекал Ипподром жителей Константинополя, говорит характерный случай, о котором повествует Житие Св. Маркиана Эконома. Один богатый горожанин долго не соглашался уступить свой участок земли, понадобившийся для возведения задуманной императором Юстинианом Великим новой церкви Св. Софии. Ему предлагали хорошие деньги, но он упорно отказывался. Тогда власти, придравшись к тому, что участок загрязнен, бросили упрямца в темницу. Но ни тюремное заключение, ни тюремные блохи и клопы, ни голод, которым его пытались сломить, не возымели действия. Лишь узнав о предстоящих долгожданных бегах и поняв, что ему на них никак не попасть, злополучный владелец уступил. Продав свой участок практически за бесценок, его бывший хозяин, говорят, сумел таки попасть на Ипподром и насладиться бегами колесниц.

Для таких людей, как отмечал знаменитый антиохийский ритор IV в. Ливаний, «…весь интерес в жизни — победит тот или иной возница». Даже духовные лица, церковнослужители — клирики, которым соборные постановления строго воспрещали посещать бега, не в силах были противиться увидеть это «сатанинское позорище ипподрома», «соперничество конями», «смертоносное наслаждение», как в одном из писем назвал прельстительное зрелище ристаний ученик Иоанна Христостома, монах Исидор Пелусиот.