Александр Федоров - Следователи Петра Великого

11 ноября 1717 года по уже не раз упоминавшемуся распоряжению главы государства в числе восьми офицеров-преображенцев гвардии капитан Б. Г. Скорняков-Писарев был вызван из Новгорода, где полк готовился расположиться на зимние квартиры, в Санкт-Петербург {805} 805 Там же. № 24. Л. 276 об. . Отныне Богдану Григорьевичу предстояло совмещать строевые обязанности со следственными.

Для начала Богдан Скорняков-Писарев был, по всей вероятности, включен в состав военного суда, учрежденного царем для рассмотрения уголовного дела по обвинению руководителя первой следственной канцелярии России гвардии майора князя М. И. Волконского.

Процесс над М. И. Волконским еще не завершился, когда Петр I определил Богдана Григорьевича в качестве асессора в состав одной из проектируемых новых «майорских» канцелярий {806} 806 РГАДА. Ф. 9. Отд. 1. Кн. 32. Л. 167. . Презусом канцелярии предполагался батальонный командир Преображенского полка майор князь Г. Д. Юсупов, асессорами, помимо Богдана Скорнякова-Писарева, — командир 2-й роты того же полка капитан С. Б. Федоров и поручик 9-й роты И. И. Бибиков. Формальное основание следственной канцелярии Григория Юсупова (и еще шести «майорских» канцелярий) состоялось 9 декабря 1717 года, в самый день расстрела князя М. И. Волконского.

В тот же день, как уже говорилось, Григорий Юсупов получил на руки подписанный Петром I типовой наказ, адресованный «господину маеору князю Юсупову, капитанам Федорову и Богдану Писареву и поручику Бибикову». В качестве приложения к наказу перечислялись три уголовных дела, передававшиеся в ее производство {807} 807 См.: Юсупов Н. Б. О роде князей Юсуповых. СПб., 1867. 4.2. С. 174–176. (прежде обозначенные государем как «бахмуцкое»). Основным фигурантом «бахмуцкого дела» стал комендант города Бахмута князь Д. А. Кольцов-Масальский, обвиненный в казнокрадстве и злоупотреблениях должностными полномочиями.

Десять дней спустя, 19 декабря, Г. Д. Юсупов затребовал у Правительствующего сената для своей канцелярии дьяка и подьячих, мебель, канцелярские принадлежности, а также кандалы для подследственных, которых предстояло взять под стражу («для колодников железа») {808} 808 РГАДА. Ф. 248. Кн. 51.Л. 11. .

Сведений о конкретных следственных действиях, которые предпринял Богдан Скорняков-Писарев в качестве асессора канцелярии князя Юсупова, выявить к настоящему времени не удалось. Тем более что пребывание Богдана Григорьевича в следователях канцелярии Юсупова не затянулось.

5 января 1719 года Петр I подписал указ, согласно которому гвардии капитану Б. Г. Скорнякову-Писареву надлежало отправиться в Астрахань, где самостоятельно произвести следствие о должностных злоупотреблениях группы офицеров местного гарнизона во главе с обер-комендантом гвардии поручиком М. И. Чириковым {809} 809 Научно-исторический архив Санкт-Петербургского института истории РАН. Ф. 277. Оп. 2. № X—4. Л. 6–6 об. В специальном описании автографов Петра 1, хранящихся в означенном архиве, данный указ был некогда ошибочно атрибутирован как адресованный Г. Г. Скорнякову-Писареву (Автографы Петра Великого в Архиве Санкт-Петербургского филиала Института российской истории РАН: Каталог / Сост. С. В. Ефимов; под ред. Ю. Н. Беспятых. СПб., 1995. С. 83). , информация о которых поступила к царю от «доносителя» Михаила Смирнова. В первых строках указа грозно предписывалось: «Ехать тебе в Астрахань и там против данных тебе доношений о преступлениях астраханскова каменданта Михаила Чирикова и полковников… также о худых поступках порутчиков… розыскать подлинно, не маня никому, ниже посягая на кого…»

Богдану Григорьевичу надлежало отстранить обер-коменданта от должности, арестовать его, провести необходимые следственные действия, а затем, в случае подтверждения обвинений, этапировать подследственных и свидетелей в Санкт-Петербург. Иными словами, Богдан Скорняков-Писарев возглавил особую следственную канцелярию {810} 810 Научную публикацию трех документов об основании и деятельности канцелярии Богдана Григорьевича см.: «И по делам всем, что есть, следовать»: Документы об организации и деятельности первых отечественных органов предварительного следствия. 1713–1728 гг. / Публ. Д. О. Серова// Исторический архив. 2006. № 2. С. 197–199. .

Прибыв в Астрахань 12 марта 1719 года, гвардии капитан в короткий срок сумел прояснить картину криминальных деяний местных военных администраторов. Масштаб развернутых Богданом Григорьевичем следственных действий был таков, что одних только свидетелей он допросил около ста человек {811} 811 РГАДА. Ф. 9. Отд. 2. Кн. 42. Л. 296 об. .

Уже в доношении от 29 апреля Богдан Григорьевич информировал царя о шести пунктах обвинений во взяточничестве и злоупотреблении должностными полномочиями, в которых изобличался обер-комендант Михаил Чириков {812} 812 Там же. Л. 294–294 об. . Одних только взяток обер-комендант набрал на внушительную сумму в 2135 рублей.

Наряду с этим, как было установлено следствием, Чириков организовал контрабандную торговлю порохом, свинцом и охотничьими птицами, незаконно зачислил в астраханский гарнизон 138 стрелецких детей, беглых крестьян и дезертиров, занимался фальшивыми подрядами, да еще и расхищал рыбу из государственных запасов.

В частности, Богдан Скорняков-Писарев сумел уличить М. И. Чирикова в получении в 1713 году крупной взятки в 200 рублей от коменданта города Черного Яра [153] Ныне село Черный Яр, административный центр одноименного района Астраханской области. Михаила Бакунина. Взятка была вручена обер-коменданту при посредничестве некоего Якова Епанчина за освобождение М. Бакунина от ответственности за хищение провианта. Ознакомившись с добытыми следствием доказательствами, Михаил Чириков дал по отмеченному эпизоду признательные показания {813} 813 Сборник Императорского Русского исторического общества / Под ред. Н. Ф. Дубровина. СПб., 1898. Т. 101. С. 210–211. .

Что касается иных подозреваемых по «астраханскому делу», то они оказались повинны лишь в грубом нарушении воинской дисциплины и в ненадлежащем бытовом поведении. Так, поручик флота Иван Кожин был уличен в непринятии мер по предотвращению массовой драки, которые его подчиненные устроили с гарнизонными солдатами, а также в «блудном» сожительстве с женой полкового лекаря [154] Романическая история Ивана Кожина доставила Б. Г. Скорнякову-Писареву немало хлопот. Дело в том, что после ареста поручика его возлюбленная двинулась за ним в Санкт-Петербург. В свою очередь, муж ветреной дамы взялся осаждать Богдана Григорьевича просьбами содействовать ее возвращению «ему в жену по прежнему». . Кроме того, на Святки поручик ездил славить «в домы астраханских обывателей на верблюдах и на свиньях» {814} 814 РГАДА. Ф. 9. Отд. 2. Кн. 42. Л. 295–295 об. .