Николай Стариков - Кто убил Российскую Империю?

Власти явно недооценили потенциал заговорщиков и ширину замысла «союзных» спецслужб. Речь шла уже о самом существовании монархии и страны. Начиная с 7-го января, руководитель рабочих союзов отец Георгий Гапон стал выдвигать идею подачи петиции со своими требованиями, не администрации предприятий, а самому царю. Однако содержание подаваемого документа до рабочих не доводилось, считалось, что они пойдут к батюшке царю рассказать о своей тяжелой жизни. На самом деле готовая петиция содержала в себе довольно разнообразные требования, внутри нее ловко перемежались политические и действительно «рабочие» пункты. Писали петицию профессионалы, и составлена она была так, чтобы принять ее целиком правительство не могло. Поскольку содержала она и вполне справедливые с точки зрения любого нормального человека пункты, то отвергнувший ее царь, тем самым представал перед обществом в самом дурном свете. Разумные требования и придают всей петиции не экстремистский, а цивилизованный вид. Но внесены они туда просто для «ассортимента»:

— Общее и обязательное народное образование на государственный счет;

— Исполнение заказов роенного и морского ведомств должно быть в России, а не за границей;

— Отмена косвенных налогов и замена их прямым прогрессивным подоходным налогом;

— 8-часовой рабочий день и нормировка сверхурочных работ

Главными среди требований были чисто «политические»:

— Немедленное освобождение и возвращение всех пострадавших за политические и религиозные убеждения, за стачки и крестьянские беспорядки;

— Немедленное объявление свободы и неприкосновенности личности, свободы слова, печати, свободы собрания, свободы совести в деле религии;

— Прекращение войны по воле народа; (!)

И чисто «демагогические»:

— Ответственность министров перед народом и гарантии законности правления;

— Свобода борьбы труда с капиталом — немедленно.

Много понаписали провокаторы в эту петицию. Конечно, всерьез никто и не помышлял, что правительство ее примет. Зато после гибели людей всегда можно было сказать, что император против 8-ми часового рабочего дня, а кровь неграмотные рабочие пролили «за свободу печати и свободу совести в деле религии».

Требование о прекращении войны с Японией ясно указывает нам, на чьи деньги так размахнулось забастовочное движение!Неприемлемые требования попахивали явной провокацией. Содержание петиции стало известно полиции, в результате для предотвращения эксцессов власти предупредили забастовщиков о запрете шествия. Однако это было сделано в субботу, когда не работали типографии, и потому о запрете никто не узнал. Революционеры, заинтересованные в провокации и столкновении, наоборот распускали слухи о том, что царь выслушает рабочих. В своей речи вечером 8-го января Георгий Гапон заявил, что «если Царь нас не примет, у нас больше нет Царя».

Замысел организаторов провокации был прост: несколько колонн рабочих-демонстрантов, в рядах которых должны были до времени скрываться террористы, намеревалось провести к Зимнему дворцу, якобы для передачи петиции лично Николаю II. Другие колонны должны были быть расстреляны и разогнаны на подходе к центру, для чего при соприкосновении с войсками планировалось спровоцировать последних открытием выстрелов из толпы. В момент, когда царь постарался бы успокоить своих возбужденных известиями о расстреле подданных лично, он бы был немедленно убит спрятавшимися в толпе террористами. Дальше — уничтожение царской семьи и кровавая вакханалия, приводящая страну к хаосу и анархии.

То, что случится трагедия, было известно заранее. Рано утром 9-го января, когда толпы демонстрантов только начинали стекаться к местам своих сборов, в Санкт-Петербурге проходило заседание «Вольного экономического общества», в котором участвовало много левых литераторов и писателей. Выступивший на нём Максим Горький заявил: «Сегодня, 9 января, я считаю, что в России началась революция». В тот же день(!) уже начались баррикадные бои — значит, оружие запасли заранее!

Провокация была тщательно спланирована. Революционные агитаторы, якобы от имени царя, передавали рабочим «его» слова и приглашение придти к монарху. Сам Георгий Гапон вспоминал: «Я подумал, что хорошо было бы придать всей демонстрации религиозный характер, и немедленно послал нескольких рабочих в ближайшую церковь за хоругвями и образами, но там отказались дать нам их. Тогда я послал 100 человек взять их силой , и через несколько минут они принесли их.Затем я приказал принести из нашего отделения царский портрет, чтобы этим подчеркнуть миролюбивый и пристойный характер нашей процессии».

Стремясь избежать воплощения дьявольского плана, войска и полиция не допустили демонстрантов на Дворцовую площадь. Никакого расстрела на ней не было. Толпы рабочих с портретами царя и с церковными хоругвями были остановлены в 11 точках, на подступах к ней. Провокаторы, как и было запланировано, открыли стрельбу. Одновременно начался грабёж лавок и магазинов. В ответ силы порядка были вынуждены применить оружие. Всего было убито 96 и ранено 311 человек. В числе убитых оказались околоточный надзиратель и помощник пристава, а среди раненых множество солдат и офицеров. Но это было уже не важно.

По городу уже раздавали свежеотпечатанные листовки, в которых говорилось о расстреле именно на Дворцовой площади и о двух тысячах жертв. Как и в случае со «сберегательными» подметными письмами, тот, кто их печатал, прекрасно знал, что должно случитьсяи спокойно подготовил весь тираж заранее.

Проявленная генерал-губернатором Треповым твердость, помогла в самые короткие сроки навести в столице порядок, и отбила у провокаторов охоту устраивать нападения на военных и полицейских. Позднее во время всеобщей октябрьской стачки Трепов еще раз выправил угрожающее положение, отдав свой знаменитый приказ: «Патронов не жалеть и холостых залпов не давать».

Однако главное было сделано — повод для небывалого развертывания революции получен. «Кровавое воскресенье» стало знаменем разгорающегося революционного пожара. Западная пресса, получая небольшие «утечки» от своих собственных спецслужб, предвещала скорое падение ненавистного царского режима. 9-го января 1905 г. Николай II записал в своем дневнике: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего Дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!».

Через 10 дней, выступая перед рабочей депутацией, он сказал чистую правду: "Прискорбные события , с печальными, нонеизбежными последствиями смуты, произошли оттого, что вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей страны. Приглашая вас идти подавать Мне прошение о нуждах ваших, они поднимали вас на бунт против Меня и Моего правительства, насильно отрывая вас от честного труда в такое время, когда все истинно русские люди должны дружно и, не покладая рук, работать на одоление нашего упорного внешнего врага".